— Я хочу, чтобы вы отменили свою терапию. Реактивировали склонность к насилию у вашего пациента. Снова вызвали в нем мысли об убийстве. И побудили к тому, чтобы он спровоцировал крушение самолета.
Последнее предложение упало на Матса, как гильотина. Отделило голову от туловища и лишило мозг контроля над телом.
Матс опустился на закрытую крышку туалетного сиденья и уставился на откидную пепельницу в двери, рядом со значком «Курение запрещено», очевидная несуразица, которой — в отличие от его положения — существовало простое объяснение. Действительно, в туалетах самолетов были предписаны пепельницы. Чтобы пассажир, который нарушит запрет курения, по крайней мере не устроил пожар, сунув окурок в урну с бумажными отходами за отсутствием пепельницы. Матс мечтал, чтобы шизофреническому состоянию, в которое его ввел звонивший, тоже нашлось подобное логическое объяснение.
— Вы с ума сошли? — прошептал он. — Вы хотите, чтобы я убил шестьсот пассажиров?
— Шестьсот двадцать шесть, если считать восемнадцать человек экипажа. Абсолютно верно, — сказал голос, глухо и безэмоционально, причиной чему, видимо, был голосовой декодер.
— Но я не понимаю. Зачем?..
— Мои мотивы вас не касаются. Достаточно, если вы будете знать следующее, доктор Крюгер: как только рейс LEA-23 исчезнет с мониторов, Неле отпустят и обеспечат ей медицинскую помощь. Но если «эйрбас», целый и невредимый, приземлится в Берлине, ваша дочь и младенец умрут.
Дверь снова подергали, и на этот раз мужской голос снаружи выругался, но пассажир со слабым мочевым пузырем интересовал Матса сейчас меньше всего.
— Послушайте, пожалуйста. Чего бы вы ни хотели, давайте это обсудим. Наверняка есть другой способ получить желаемое, нежели как в результате…
— Вы теряете время, доктор Крюгер. Не ищите другого выхода. Ищите своего пациента. Вам потребуется каждая минута этого полета, чтобы реактивировать в нем психическую бомбу.
— Моего пациента?..
— На самом деле это пациентка. Думаю, вы уже догадались, о ком идет речь.
Матс невольно кивнул.
Существовала только одна женщина с историей болезни, которую только что описал Джонни. Лишь одна женщина среди множества его пациентов, которая теоретически была в состоянии спровоцировать крушение самолета.
— Да, — прохрипел Матс, и голос действительно назвал имя, которого он боялся:
— Кайя Клауссен.