— Вход в параметры ячейки в твоей комнате заблокирован.

Дегтярев в сердцах выругался.

— Ты просто не представляешь, во что очень скоро на некоторый срок превратишься. — Леся очень печально улыбнулась. — Ты не первый мой знакомый, кого мне пришлось вытаскивать.

Очень долго они молча смотрели друг другу в глаза.

— Они… Они действительно зеленые, — прошептала Леся одними губами и, рывком поднявшись, направилась в спальную комнату — ее ждала пустая кровать. Олега ждал остывший чай…

Расправившись с ужином, Дегтярев лег на пол. Было, конечно, не очень удобно — в подвалах обычно находился какой-нибудь ворох тряпья или, на худой конец, куча мусора, чтобы хоть как-то смягчить каменный пол. Стеклобетон по жесткости ничем не уступал — а, скорее всего, превосходил — строительные материалы, используемые на поверхности. Ну и ладно, зато можно крепко спать, не беспокоясь, что какой-нибудь отморозок запросто воткнет заточку между ребер. Олег уже успел забыть, что совсем недавно он сам ничем не уступал такому вот отморозку.

Очень долго он не мог заснуть — все никак не мог привыкнуть к тоннам мутноватой жидкости над головой вместо чистоты ночного неба с тысячей зрачков, всегда, как казалось Олегу, глядящих на него с разным настроением: добротой, нежностью, укоризной.

Леся… Такая близкая и такая далекая.

Олег и сам не заметил, как заснул.

Когда Рыжесть проснулась, ее взору предстал неспящий уже Дегтярев, который с какими-то утробными звуками с остервенением пытался расцарапать себе вены — занятие с точки зрения нормального человека совершенно глупое, но для Олега в тот момент составлявшее смысл жизни. Рыжесть пожала плечами и направилась заваривать чай.

Услышав, что соседняя комната подает признаки жизни, Олег подполз к перегородке, разделявшей его и Рыжесть, и прокаркал:

— Леся… Лесь… дай «чек» старому другу. — В ответ девушка просто игнорировала «старого друга». — Я знаю, у тебя ведь есть… Ну что тебе стоит, а?!! — Олег начал хныкать.

Рыжесть вела себя так, словно соседней комнаты вовсе не существовало. Внезапно всхлипывания прекратились. Необычно твердым голосом Дегтярев заявил:

— А я ведь тебя любил… Мразь!!! — последнее слово он прямо-таки выплюнул.

Леся выронила чашку, и пятно кляксой расползлось по девственно чистому полу. Тут же, суетливо семеня ножками, выскочил робот-гном и принялся вытирать покрытие. Рыжесть с каменным выражением лица подобрала чашечку, сполоснула ее и налила новую порцию горячей жидкости. Дегтярев тем временем продолжал:

— Я всегда считал тебя своим другом. — Олег горько усмехнулся. — Всегда тебе доверял…

Вдруг в тихой ненависти Дегтярев с размаху ударил стену с такой силой, что рука онемела и ее пришлось пару раз встряхнуть.

— Конечно, — прошипел он, — конечно, я ошибался. Ведь друзья не запирают тебя парализованным в четырех стенах, где нет даже туалета.

— Чувствуй себя как дома. — Леся забралась с ногами в кресло и, мелкими глоточками отпивая горячий чай, добавила: — Любой угол в твоем распоряжении. Чересчур сильно я тебя кормить и поить не буду, чтобы ты ненароком не захлебнулся в собственном… соку. А запах… Ничего, потерпишь. Впрочем, очень скоро тебе будет уже не до запаха.

— Тварь! Сволочь! Ненавижу! — Дегтярев в изнеможении съехал по стеклобетонной стене, разрыдавшись. — Леся… Лесенька… Ну пожалуйста, всего один «чек». Обещаю, я больше не буду. Ну прощальный, а? Ну хочешь, на колени встану?!!