Наверное, я должен был сказать что-то еще, но уж слишком поразил приступ ее откровенности.
Сантра исчезла за дверью, ее шаги становились все тише и тише, пока наконец не затихли. Старшая Мать есть только в Доме Вечности. В нем вообще одни только женщины. Что, наверное, символично – вечность и те, которые дарят новую жизнь. В этом, наверное, вечность и заключается. Только отчего Сантра мечтает возглавить Дом? Настолько честолюбива? Что-то еще? Но, по крайней мере, у нее в жизни, в отличие от меня, есть цель. Которая и определяет смысл существования. Иначе мы слишком будем походить на животных.
– Даниэль, ты уверен, что это были именно они?
Клаус выглядел неплохо, несмотря на то что тоже провел бессонную ночь. С той лишь разницей, что я провел ее с женщиной, которой долго добивался, в то время как они в компании с Виктором нашли сговорчивых артисток варьете.
На одном из столиков стояла шахматная доска – куда же Клаусу без нее! Туда я и направился, чтобы убрать часть фигур, выставив другие наугад. Не слишком беспокоясь, что не получится, ибо комбинаций в шахматах куда больше, чем в фехтовании, и на что-нибудь обязательно будет похоже.
– Что это?
– Этюд Бонлера.
– Точно он?
Клаус смотрел на меня так, как будто я пытался его оскорбить.
– Точно. Но если поменять местами две эти фигуры…
– Как-нибудь потом. Сейчас смотри на меня внимательно.
После чего сделал несколько па, похожих на танцевальные. Застыл на миг и сделал снова.
– Различия видишь?
– Ну… – промычал сар Штраузен. – Как будто бы выглядят одинаково.
– Как же одинаково, когда между ними масса различий! Они вообще принадлежат двум разным школам. Южной, из Кагверда, и западной, из Лавустена.
Услышав знакомые названия городов, он наконец-то сообразил, что речь идет о фехтовании. А затем понял уже и все остальное.
– Извини, Даниэль, что позволил себе сомневаться в твоих словах. – Еще бы раскаяние в голосе услышать, но его не было.
Так-то оно будет лучше. Но это еще далеко не все.
– Господа, – обратился я к присутствующим в комнате Виктору сар Агроку, Курту Стаккеру и прочим, – прошу извинить, но на некоторое время вам придется оставить нас одних. – И, едва они только вышли, сказал: – Клаус, сейчас ты расскажешь мне все, что знаешь, и даже то, о чем только догадываешься.
– Или?