— Не перебивай, а слушай. София тобой заинтересовалась на второй день. Приказала принести ей бинокль. Правда много она увидеть не могла: часть дороги, пока ты шел на берег, и все. На этом интерес не закончился. Каждое утро, она, пробираясь через заросли кустарника, занимала позицию недалеко от причала, и наблюдала твои тренировки, если совпадало место их проведения. Результат ты знаешь, она напросилась к тебе в ученицы. Все бы ничего, меня ее интерес к спорту устраивал: София стала меньше грустить. Но мне не давали покоя ваши совместные тренировки. Я боялась, что ты можешь обидеть Софию. Была очень рада, когда ошиблась в своих подозрениях. И вот вдруг, как гром среди ясного неба, София запела, порхает по комнатам, словно мотылек. И ты пытаешься убедить меня в том, что не являешься причиной ее хорошего настроения.
— Ой, Валентина, вы же женщина, прекрасно знаете, что ваши соплеменницы могут беспричинно рыдать и также беспричинно веселиться. Если у Софи хорошее настроение, то надо радоваться, значит, горечь утраты отошла на второй план. К тому же интенсивные занятия спортом, хорошие физические нагрузки на свежем воздухе, в окружении красот экзотической природы, всегда помогали людям преодолевать депрессию, ведь с Софией приключилась беда с таким названием, правильно? Не понимаю ваших тревог. Ваша подопечная, кстати совершеннолетняя, демонстрирует выход из тяжелого психологического состояния, продолжавшегося длительное время рядом с профессиональным психологом, то есть с вами, Валентина, если я не ошибаюсь. Вы должны радоваться этому, а не устраивать мне допросы. Если у вас имеются какие-то сомнения и подозрения — поговорите с девушкой. Повторюсь: Софи совершеннолетний человек, имеющий право строить свою жизнь как ей заблагорассудится и не находится у вас под арестом. А когда она найдет в жизни свою половинку — не обязана ни перед кем отчитываться в этом. Или я что-то пропустил? И впредь прошу ко мне с такими вопросами не обращаться. Считаю, я высказался предельно четко и ясно. Лучше расскажите, когда ее отец погиб, при каких обстоятельствах — вот это действительно имеет отношение к системе ее охраны ибо тут могут крыться скрытые источники опасности, из той давней ситуации могут вырасти серьезные ухудшения оперативной обстановки вокруг охраняемой персоны, неужели это не понятно? А вы продолжаете тревожиться от улучшения физического и психического состояния девушки. Или вы против этого? Я весьма удивлен этим разговором.
— Хорошо, согласна с вами, но о смерти отца Софии я тебе рассказывать не стану, скажу одно, очень мутная там произошла история. София не верит в смерть отца, считает его живым, во всем обвиняет свою мачеху.
— Такое иногда бывает.
— Бывает. Я прошу тебя, не причиняй боль Софии, она и так хлебнула горя.
— Могу обещать, что не причиню ей вреда. И еще раз говорю, наше общение привело к положительному результату, не это ли более, чем конкретный ответ на все ваши опасения и тревоги.
— И постарайся ее защитить, если возникнет необходимость.
— Секундочку, а есть предпосылки?
— Не нравятся мне распоряжения, поступающие в последнее время от «безутешной вдовы».
— Все так серьезно? Так вот с подобной информацией и надо делиться с профессиональной охраной, а наша группа и я сам таковыми и являемся! Прошу подробнее описать вашу озабоченность, мы должны учесть это в своей работе.
— Пока все, как обычно, но что-то назревает, Анна Сергеевна стала чаще интересоваться обстановкой на острове.
— Вы Софи говорили об этом?
— Нет. Сейчас она меня не услышит. Она, вероятней всего, увлечена тобой, думаю, втрескалась в тебя по уши.
— Скажете такое, но если и так — это положительное проявление чувств и эмоций, а ей нужно побольше позитива.
— Так оно и есть. Будь я моложе, тоже не отказалась бы познакомиться с тобой поближе, но, к сожалению, время к нам, женщинам безжалостно. Ладно, ты нос не задирай, помни, что обещал.
Надо сказать обещания выполнял. Нес охрану, руководил десятком, участвовал в общих учениях команды и тренировал Софи. С некоторых пор наши тренировки заканчивались в укромном месте, где мы могли безбоязненно целоваться. Девушка тоже призналась мне в любви, теперь наши чувства были взаимными. За удовольствие мой организм расплачивался болями в паховой области.
Примерно неделю назад зашевелилась моя чуйка. Нет-нет, она не предупреждала о надвигающейся опасности, а как бы сигнализировала о возможных неприятностях. Поскольку мое чувство было не обостренным, то и неприятности могут случиться не скоро. Тем не менее, я решил поговорить с Софи. Мы с ней затрагивали в беседах тему непознанных способностей человека, думаю, она поймет меня правильно. После очередной тренировки и поцелуев я решился на разговор.
— Софи, только не подумай, что я спятил, — начал я спокойно, — иногда чувствую приближение неприятностей. — Это чувство можно назвать, как угодно, я называю его чуйкой. Она, чуйка, мне неоднократно помогала выжить. Бойцы нашей команды, в том числе Улоф, не дадут мне соврать, вдруг ты мне не поверишь, и решишь удостовериться в правдивости моих слов.
— Как я могу не верить человеку, которого полюбила? — весело произнесла девушка.
— Хорошо, любимая, я тебя услышал. Так вот, неделю меня одолевает беспокойство. Что-то должно произойти, и не очень хорошее, и произойдет оно здесь на острове. Если бы нам всем грозила опасность в ближайший день-два, то моя чуйка «орала» на все лады, а сейчас только некоторый дискомфорт. Проблемы еще не случились, но назревают, и коснутся они тебя.