— А, ну да, ты же жил в Швеции. Там у вас возле каждого дома бродят волки и медведи.

— Примерно так.

— Ладно, можешь быть свободным. Понадобишься, вызову. Мне надо подготовиться к беседе с Севером.

Я пришел в наш домик и в нарушение установленного порядка завалился на кровать, не раздеваясь. Златан и Эрик пытались меня утешить, заверяли, что всецело на моей стороне. Русского давно нужно было поставить на место, а то он сильно зазнался, строил из себя очень крутого парня. Все ребята говорили правильно, но у меня было тошно на душе. Мне касалось, что я совершил предательство, нанеся вред здоровью земляку. Пусть он безбашенный, пусть пытался меня прибить, но он россиянин. Мне Мишку попросту жалко. Что его ждет? В лучшем случаи лечение и изгнание на родину. А в худшем, лечение и тюрьма. Все зависит от капитана Гийома.

Следствие продлилось еще три дня. За это время были опрошены все легионеры нашего взвода. Нетрудно опросить десяток человек.

Капитан Гийом уехал и увез с собой незадачливого представителя России в легионе…

К выпуску в центре осталось всего сто два легионера, остальные выбыли по разным причинам. Наши командиры оставляли здесь лучших.

Последним, завершающим испытанием был марш-бросок под названием «кепи бланш». Будущим легионерам предстояло в рваном темпе преодолеть шестьдесят километров. Такая «увеселительная» прогулка где-то во Франции вполне по силам тренированным людям, а в пустыне возможны варианты. Всех выстроили повзводно с полной выкладкой и начальник учебного центра дал старт. Несильный ветерок бросал нам в лицо пыль и песок, усложняя условия последнего испытания. Я намотал на лицо шелковый шарф и надел очки. Дышать стало тяжелей, но легкие не забиваются пылью, а очки спасали от попадания в глаза песка. Примерно через полчаса моему примеру последовали все легионеры взвода. Капрал Теодор подошел ко мне и, похлопав по плечу, одобрил мою инициативу. Идти по песку еще куда ни шло, а бежать тяжело. Постоянно хочется пить, но мы уже довольно опытные, строго соблюдаем питьевой режим. Запаса воды в ранце должно хватить на весь маршрут. Если расходовать воду не экономно, то можно нарваться на обезвоживание организма. Когда на маршруте попадались участки каменистого грунта, то это был настоящий праздник. Мышцы ног получали некоторую передышку и темп передвижения возрастал. В конце колонны ехал грузовик с запасом воды и доктором. Они должны были подбирать выбившихся из сил легионеров. К счастью все пока держались на ногах. Постарался отключить сознание и сконцентрировать внимание только на командах капрала. Я представил себе, что бегу и иду где-то на окраине Мурманска, только день сегодня немножко жаркий. Сравнение так себе, на грани здравого смысла, но я так хотел себя настроить. Конечно, получилось не очень, но хоть так.

Через тридцать километров объявили кратковременный привал. Разрешили прием пищи и отправление естественных надобностей. Потом отправились в обратный путь. Мне показалось, что мы его прошли быстрее, наверное, желание быстрее попасть в центр, помыться и отдохнуть, подгоняло легионеров.

Все. Завтра мы покидаем учебный центр. Майор Жак сегодня провел последнее построение, поздравил нас с окончанием обучения, выразил надежду, что в боевой обстановке мы не растеряемся, и применим полученные навыки. Нам выдали новую форму и белые кепи, отличительную особенность легионеров. Оружие пришлось оставить здесь, сдав на склад.

Я поднялся на площадку караульной вышки, захотелось в очередной раз посмотреть, как садится солнце в пустыне, нехотя проваливается куда-то за горизонт. С непередаваемым интересом и приоткрытым от удивительного зрелища ртом наблюдал я это не единожды — каждый раз, находясь в карауле. Вообще-то выглядит закат прикольно. Солнце касается своим четко очерченным диском ровной, как стол поверхности молчаливой пустыни. Постепенно опускается за горизонт. Вот уже видны только далекие отблески солнца, последние его лучики быстро угасали, как угольки в костре. И раз, прожектор кто-то выключил, наступила полная темнота, песок пустыни, как трясина болота, засосал в себя вечное светило. Утром отпустит в очередную пробежку по небосводу, как легионера на марш-бросок, и так миллиарды лет. Сколько раз видел, но так и не смог привыкнуть к этому.

Позади шесть месяцев изнурительной учебы, много я для себя почерпнул, хотя подготовка на военной кафедре МАИ мне тоже дала не мало. Правда, там я получал больше теоретические знания, а здесь каждое, сказанное инструктором или капралом, слово подтверждалось практикой. Приемы с оружием отрабатывали до автоматизма. Голова еще не успела подумать, а тело уже начало правильно реагировать. Три комплекта пустынного камуфляжа износил, он стирался до ниток, а всему причиной песок и пыль. Мне иногда кажется, что за все время я съел не менее десяти килограммов песка, его неприятный скрип на зубах я чувствую каждый день. Этим ненавистным песком, мы, похоже, отдраили внутренности желудочно-кишечного тракта до блеска.

О пыли и говорить не приходится, она везде в приличных количествах. Почему-то пыль очень любит оружие, забивается даже в малюсенькие щели. Пытался сделать для автомата специальный чехол. Соорудил некое приспособление. Да, пыли стало попадать в механизм меньше, но не по уставу моя отсебятина, по приказу капрала, пришлось отказаться от ее использования и как все чистил автомат до зеркального блеска.

За время учебы я не стал заводить дружеских отношений ни с кем. По сути, мы переменный состав, кто из нас продолжил бы дальнейшую учебу неизвестно. Старался поддерживать со всеми ровные товарищеские отношения. С Эриком и Златаном, конечно, общался чаще.

Утром, позавтракав, занимаем места в кузовах автомобилей, нас отвезут на аэродром, а оттуда самолетом во Францию. Я, как отличный легионер направляюсь прямиком в город Ним в распоряжение командования 2-го иностранного мотопехотного полка. В дополнительной подготовке я не нуждаюсь. На месте я заключу полноценный пятилетний контракт. Там же мне выплатят денежное содержание, причитающееся мне за шесть месяцев, проведенных в учебном центре. Остальные сослуживцы еще месяц будут проходить шлифовку где-то на юге Франции.

На прощание лейтенант Ульрих сказал, что Мишку Севера привлекать к ответственности не будут, вылечат, и пинком под зад в Россию. После слов лейтенанта у меня словно камень с души свалился.