– Видал, как батончики с орешками по вкусу царю пришлись? Чем не коммерческий проект?

– Таких проектов у нас по сотне на каждый карман.

– Взял…

– Что взял? Кто?

– Николаша целую коробку батончиков взял. Сказал, кондитеру своему покажет. Понравилось. Хочет для себя и на Европу гнать. Производство.

– Ему сейчас только шоколадками и заниматься. Скорей девкам… детям своим гостинцы повёз. И Алекс беременной. Слушай, а она же вот-вот родит. То-то он помчался… подкаблучник.

– Может, оно и к лучшему? – потёр ощетинившийся подбородок капитан. – Мужчины, в отличие от женщин, более склонны к авантюрам – половые издержки эволюции. Самцы более агрессивны.

– А чё не так? – заметно захмелев, спросил Шпаковский.

– Стойкое ощущение неувязочки у меня… к ситуативной адекватности нашего Николая, понимаешь ли, Романова. Может, бабонька его образумит. Если совсем не шпиёнка. Я как думал-то! Как обрадуются, как побегут с распростёртыми объятьями. Потому что мы предлагаем дело. Большое дело. А они… я говорю «они», потому что за самодержцем кто-то же стоит. Так вот, они либо дураки – не понимают, либо это хитрый торг.

– Ты мне скажи, ты за Россию-матушку или за металл, что презрен? – под шумок цедил в бокал из бутылки Шпаковский.

– Я за то, чтоб никакая держиморда, начиная от высокобродий до высочеств, не крутила на нашем поте свои гешефты, – Черто́в сердито отобрал у наглеца бутылку и плеснул себе. – Тем более что я ему указываю месторождения, где то золото, коим он с нами может расплатиться. Но нам сейчас это золото никуда не впёрлось. Нам – земля с домами. Кобелям нашим – «бабы, водка, гармонь и лосось». На первом этапе…

– Это его личное, эгоистичное играет, – выдвинул сомнение помощник, – кабы всё спокойно было в империи… а так – война на грани провала, революция. Потом ты его напугал смертностями. Вот и прёт приоритетное – личное.

– Такое обидное ощущение, что мы просто не нужны.

– Это кажется. Это мы понимаем, сколько всего несём. А у него главенствуют иные заботы.

– Да кто против, – слегка вспылил капитан и поводочному опрокинул жидкость. – Вот попали бы мы в одних трусах в этот век, в это время. И ни паспорта, ни прописки, ни порта приписки, ни счёта в банке, ни чинов, ни званий. «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка». Примчали, не важно как, к царю, да: «Поможи, царь-батюшка, а мы тебе секрет “медной горы”, вот тебе мост “анженерной системы и машину с керосиновым двигателем”, а ещё совет, “не чисть ружья кирпичом”!!!» Тут – да. Пусть выкочевряжится, сомневается. Но мы же сила! Не голые-босые. Блин, ну почему я не командир атомного крейсера? Вот тут действительно с ракетным аргументом бы заявился! Чего он нос воротит, царь недоделанный?

– Все всё понимают. Из прослушки…

Капитан вскинулся взглядом на помощника, дескать, «неужели что-то важное?». Но тот заговорил совершенно буднично:

– На Колу прибыла высокопоставленная комиссия – осматривают места под военную базу. В точности где Североморск будет. Но бухту – губа Вьенга, якобы оставляют за особым поручительством. А это, брат, одна из наших забивочек. Значит, всё идёт нашим умыслом. Вот так. Как я понял, ещё намечается исследовательская партия и в Чёшскую губу.

– Чёшскую. У этого варианта есть свои плюсы, и он мне больше нравится. А кто с кем? Я имею в виду, чей разговор срисовал?

– Зиновий…