– Ага.

– А чё летел к озеру, как скипидаром смазанный? Случилось чё?

– Дык, – икнул парень. – Дык, старики-то вздёрнулись! И корова.

– Тоже повесилась?

– Не-а. Сама окочурилась. Чё делать, ума не дам?!

– Ай, не надо мне ума твоего, – хохочет русалка. – Лучше я тебя богатеем сделаю. Хошь аль нет?

– На халяву? – выпучил парень глаза. – Ну, ты, блин, даёшь! Я, типа, утопнуть думал, а ты, блин, в богатые зовёшь. Какой же дурак от денежков-то откажется?

– Будешь, будешь богатым. Ноне же будешь. Только…

– Чё? – насторожился парень.

– Да так, пустяки, – бледные щёки русалки покрылись рыбным румянцем, хвостом она взбаламутила за ночь набежавший ил и, чего никак нельзя было ожидать от водяной нечисти, смущённо потупилась.

– Говори, говори, – приосанился перед бабьей смущённостью кавалер. – Я, блин, типа, всё могу. Тем более опохмелившись.

– Вот это меня и тревожит, – пролепетала русалка и поддала хвостом пустую бутылку. – Я… я мужика хочу поиметь, – снова потупила она глазки. – Я ведь тоже всё могу, и богатым ты будешь. Только…

Русалка не успела досказать, а парень уже на четвереньках полз к ней. Встать на ноги у него не хватило сил: то ли после вчерашнего, то ли после опохмелочной четверти. Во всяком случае, стащить русалку с камня у него ума и дюжести в аккурат хватило, но и только. Как ни билась возле него баба-рыба, как ни изгалялась – всё бестолку. От этакой «игры любовной» русалка пришла в бешенство. Над ней, над озёрной королевой какой-то алканафт издевается! Она отпустила незадачливому любовничку мокрую хвостовую оплеуху пониже спины, отчего тот взлетел на воздух и с шумом рухнул в озеро, пустив по глади множество брызг и пузырей. Разбежались волны, утихомирилось озеро, но утоп старшенький, не смог вынырнуть.

А тут пришло время проснуться второму, среднему братцу.

Этот, не стал, как братуха дожидаться заутреннего лафитника, а сам спустился с сеновала, и поначалу заглянул в погреб, где в тёплом углу дремала холодная бутыль с мутными самогонными внутренностями. Плеснув пойла в ковшик и благополучно его осушив, средненький тоже попёрся в хлев. Вероятно, дорога у всех одна была, то есть не дорога, а судьба такой. Когда парень узрел вздёрнувшихся родителей и почившую Бурёнку, откушанный самогон тут же запросился назад. Метнулся парень из анбарной хлевятины, и тоже к озеру. Подбежал к воде, также бухнулся на коленки, лакнул водички свежей, что б нутрянной огонь погасить. И вдруг голос нежный девичий услышал:

– Не переживай ты так, молодец. Не было ещё в жизни ничего такого, чего исправить нельзя.

Оглянулся паренёк, а совсем недалеко возле камушка русалка на берегу развалилась. Волосы зелёные, очи чёрные, даже губы кармином испачканы. Красота, да и только. Хвостом русалка в прибрежной волне играет, а рукой кокетливо причёску поправляет и многообещающе так улыбается. У парня даже челюсть отвалилась.

– Ты не удивляйся, молодец, – очередной раз улыбнулась белорыбица. – Нравишься ты мне. Очень нравишься. Хочешь, я сказочным богатством тебя одарю? Хочешь, стариков твоих вместе с животиной оживлю? В сказке всё возможно. Пожелай только.

– Ага, – кивнул парень.

– Ага, ага, – передразнила русалка. – А сам-то ты чево подарить можешь?