Фуко подхватила правую руку по-прежнему спотыкающейся Черноснежки, открыла дверь зала, затем развернулась и сказала:
— Ну, что? Раз уж на то пошло, Ворон-сан, может, пойдёшь вместе с...
На последнем слове Черноснежка молниеносно вскинула руку и резко оттянула щеку Фуко.
— ‘ольно! ‘ольно же, Саттян, — вскрикнула Фуко, каким-то образом продолжая улыбаться.
Черноснежка, не отпуская её щеку, потащила её за собой, и вскоре они скрылись в коридоре. После того как из поля зрения пропала болтающаяся в воздухе рука Фуко, дверь с шумом закрылась, и Харуюки смог выдохнуть.
Затем он поплёлся обратно к дивану, развалился на нём и посмотрел на аналоговые часы на стене.
Стрелки показывали, что начался девятый час вечера. Сегодня последняя пятница июня, и, возможно, это как-то связано с тем, что мать Харуюки прислала ему письмо, в котором писала, что сегодня домой не вернётся. Ночь, как говорится, ещё молода.
По правде говоря, поскольку основная задача их встречи заключалась в «тренировке к космическому уровню», то они, казалось бы, могли позвать и остальных легионеров Нега Небьюласа — Такуму, Тиюри и Утай. Однако есть причина, по которой здесь, помимо Харуюки, находятся лишь Фуко и Черноснежка, причём обе собираются остаться здесь ночевать.
Почти месяц назад, накануне гонки по Гермесову Тросу, из-за обстоятельств, включавших в себя ливень, грозу и перебои в работе сети, Черноснежка осталась ночевать дома у Харуюки. На следующее утро, задолго до назначенного времени, в квартиру Харуюки, игравшую роль базы их Легиона, пришла Фуко и увидела, как из комнаты Харуюки вышла одетая в пижаму Черноснежка и побрела умываться.
Хотя Фуко выслушала их уговоры и согласилась с тем, что с учётом «обстоятельств» это действительно можно посчитать вынужденной мерой, сразу после этого она с хитрой улыбкой сказала следующее: «В течение этого месяца ты тоже дашь мне переночевать у себя. В обмен я обещаю молчать о случившемся».
Весь месяц Харуюки полагал, что она шутила, и даже если нет, то за месяц она забудет о случившемся... но после недавней встречи в Ускоренном Мире она с улыбкой произнесла, что «июнь уже заканчивается», и в этот момент он понял, что она не шутила и уж тем более не забыла. После небольшого обсуждения со своей «соучастницей», Черноснежкой, они в итоге сошлись на том, что и привело их к такой ситуации.
Другими словами, их встреча заключалась не только в тренировке в условиях невесомости, но и в походе в гости с ночёвкой, который однозначно сулил неприятности.
Конечно же, Харуюки не мог не чувствовать радости оттого, что у него гостили дорогие ему люди — командир его Легиона и её главный офицер. Но, с другой стороны, именно поэтому он не мог просто радоваться происходящему. Поскольку обе они считали себя ответственными за обучение Сильвер Кроу, это приводило к необычному соперничеству между этими девушками, стремившимися тренировать Харуюки. Вполне возможно, что после окончания тренировки в невесомости между ними в конце концов разгорится спор о том, кому из них принадлежит право тренировать его в Ускоренном Мире. И если это случится... хотя, конечно, это очень маловероятно...
— Может, мне лучше сбежать домой к Тию, пока я ещё цел... — прошептал Харуюки, начиная съёживаться на диване.
Конечно, Курасиму Тиюри, живущую двумя этажами ниже, пришлось бы долго уговаривать, но она, пожалуй, согласилась бы укрыть его. Впрочем, вряд ли это позволило бы ему скрыться со сверхчувствительных радаров Черноснежки и Фуко. Может, сбежать в соседний корпус, к Такуму?.. Хотя, нет... На юг Сугинами, к Синомии Утай? А может, вообще сбежать в Нериму, в Сакурадай, где находится кафе, играющее роль базы Красного Легиона Проминенс...
И в этот самый момент раздался тихий звук, с которым в виртуальном интерфейсе Харуюки открылось новое окно. Видеозвонок по внутренней сети квартиры Харуюки. Такие звонки использовали изображения с камер безопасности, установленных по всей квартире. Другими словами...
— Э, а-а-а?!
Мир перед глазами Харуюки окрасился в два цвета — белый (цвет пара и пены) и бледно-розовый (цвет кожи), и он немедленно свалился с дивана на пол. Конечно же, окно не пропало.
— Эй, Фуко, что это ты смотришь на потолок?
— Я кое о чём забыла предупредить.