Я долго лежала на этом засаленном чужими телами и похотью ложе с мыслью, что за всё время он ни разу не произнёс моё имя.
Поднялась, шатаясь, натянула джинсы, майку, обулась. Дальнейшие свои действия до сих пор не могу объяснить – я долго выдёргивала из-под его тяжёлого тела простыню, умываясь при этом слезами. Не знаю, что за клин случился в тот момент в моём сознании, но мне было жизненно необходимо забрать этот интимный предмет с моими и его пятнами с собой – отчаянно не хотелось, чтобы он знал, что всё-таки стал первым. Процедура заняла время, но простыню я всё же вытянула. Выбравшись из адского клуба, в который больше никогда не вернусь, выбросила её в ближайший мусорный бак.
И это была моя первая ночь с первым в моей жизни мужчиной. Любимым КОГДА-ТО мужчиной.
Дальше провал в памяти. Мозг, очевидно, отключился от перенапряжения.
Очнулась я в машине у Антона по дороге домой. Оказалось, на улице, когда нервное напряжение стало отпускать, со мной случился обморок. Я упала, разбив голову об асфальт, неудачно вывернула руку, так что теперь именно она – источник моих физических страданий.
На моё счастье, у входа курил Антон. Он не ушёл вместе со всеми.
– Почему? – оказывается, я ещё могу задавать вопросы и даже интересоваться другими людьми, пусть и искусственно.
– Потому что чувствовал, что нужно остаться, – сухо ответил он.
Антон ни о чём не спросил, ничего не сказал, но синяки на моей шее и запястьях невозможно было скрыть, они не свидетельствовали, они орали о том, что меня насиловали.
А Антон молчал. Молчал, потому что видел, как я ушла с НИМ добровольно. Сама пошла. Сама легла в его постель.
И другой мужчина не смеет, не имеет права вмешиваться в то, на что двое идут добровольно. Но может подождать, пока любимую им женщину вышвырнут за ненадобностью, использованную, не первой свежести и изрядно потерявшую товарный вид.
Я долго смотрела на его затылок и так же долго пыталась найти ответ на вопрос: зачем я ему? Деньги? Так у него и без того их предостаточно. Связи? Тоже нет: он и без моего участия достаточно успешно решает свои бизнес вопросы с отцом и братом. Тогда зачем?
– Зачем? – произношу охрипшим голосом, потому что, наверное, всё-таки орала, пока тот, другой отводил свою животную душу.
– Потому что люблю.
Вот так: коротко, жёстко, сухо и по существу. И во мне что-то дрогнуло.
Рациональность, разумность, благодарность что ли… Не знаю, но я вдруг вынырнула из своего мрака и почувствовала нежность! Самую настоящую нежность к мужчине, который этого достоин.
В тот вечер, уже добравшись до дома, я напишу в своём дневнике: