– Нет, это я виноват. Я всю жизнь только и делаю, что хочу, и говорю: «К чертям последствия». Я хотел, чтобы ты осталась со мной, и сделал все, чтобы так и вышло, хотя обещал, что ты вернешься домой вовремя. – Голос Харли был хриплым, и он говорил повышенным тоном. – И вот я просрал всю твою жизнь только потому, что мой дом без тебя был пустым, и это казалось мне неправильным. – Харли засунул руки в карманы, избегая физического контакта между нами. Потом он задрал голову и заорал в небеса: «Чеооорт!»

Я быстро оглядела парковку, чтобы убедиться, что никто не вызвал полицию, а потом шагнула вперед и снова обняла его. Тяжело дыша, Харли вытащил руки из карманов, но вместо того, чтобы тоже обнять меня, взял мое лицо в ладони, приподнял к своему и продолжил хриплым шепотом:

– Ты не представляешь, как мне жаль. Я чувствую себя последним куском дерьма, и я не знаю, как это исправить. Ты должна дать мне шанс исправить все это, детка.

Брови Харли были нахмурены, а его налитые кровью голубые глаза смотрели мне прямо в душу. Он нервно теребил языком серебряное колечко, вдетое в его прекрасную нижнюю губу, и мне ничего так не хотелось, как зацеловать его, чтобы он перестал огорчаться. Видеть на его лице боль было хуже, чем пережить всю ту гору отчаяния, которая свалилась на меня прошлым вечером.

И кого я пыталась обмануть? С машиной или без, я не могла расстаться с этим парнем даже на сутки, не говоря уж про навсегда.

И, словно угадав это, Харли, видя, что я нахожусь на грани принятия очередного неправильного решения, решил окончательно подтолкнуть меня в эту сторону.

– Я хочу, чтобы так было всегда, Леди.

«Господи. Ладно, ладно. Ты прощен. Можно нам уже снова стать счастливыми?»

Пытаясь как-то поднять настроение и притворяясь, будто это не я всего лишь несколько часов назад решила с ним расстаться, я сунула в рот две сигареты, прикурила обе и одну с улыбкой протянула Харли.

– Это еще одно предложение? Ты еще не делал его мне на этой неделе, – пошутила я.

В последние пару месяцев Харли предлагал мне выйти за него замуж почти каждый день с тех пор, как нашел где-то на обочине дороги возле моей работы паршивенькое позолоченное колечко. Он приходил навестить меня в обед, подобрал колечко, и, естественно, тут же, как вошел, упал на одно колено, поднял эту дешевую фигню в воздух и сделал мне предложение на глазах моего начальника, посетителей и всего честного народа в магазине товаров для дома, где я работала. Это было первым из как минимум пяти десятков подобных унизительных публичных предложений.

Хотя необходимость постоянно отказывать Харли на глазах у друзей, сотрудников и незнакомцев сперва вызывала у меня жуткую неловкость и смущение, со временем это стало нашей постоянной шуткой. Я была слишком молода, а он слишком беспечен, чтобы относиться к браку всерьез. Но, должна признать, видеть Харли Джеймса, легендарного плохого парня с лицом ангела и телом бывшего преступника, на коленях у своих ног, становилось моей привычкой.

Харли покосился на меня заблестевшим шкодливым глазом и поднял к подбородку правую руку, словно задумался над быстрым предложением на парковке.

Ура! Мой игривый Харли! Вернулся!

Пока он потирал свою такую секси-щетину на подбородке и оглядывал аудиторию, состоящую из прыщавых подростков, жадно ловивших каждое его движение, мои глаза были прикованы к четырем буквам, которые я нарисовала накануне вечером у него на костяшках.

Я радостно заверещала:

– Ой, да ты правда так и не мыл руку! – и рефлекторно потянулась к ней.

Когда мои пальцы скользнули по неожиданно липким «Е» и «Д», я опустила глаза, пытаясь понять, что же там так липнет, и ахнула. Кожа вокруг всех букв была ярко-красного цвета, а вся поверхность была покрыта чем-то липким вроде вазелина.

О.

Господи.