Вул вышел за порог харчевни. На звездное небо медленно выкатывался желтый серп луны, наполняя округу мертвым блеклым светом. Свежий ветер перебирал волосы на голове, словно шепча оборотню: «Куда ты? Вернись назад. Одумайся». Обоняние волка, отчетливо разобрало в ароматах ночного леса, еле уловимый трупный запах. Он неторопливо огляделся, и громко произнес, с хлопком закрывая за собой дверь:

– Пойду лошадей проверю. Проветрюсь заодно, а то что-то на сон клонит. Меня дождитесь, я быстро.

– Да, конечно, посмотри. – Ответил изнутри Яробуд, сам в это время максимально быстро блокируя вход, засовывая найденную у печи кованную кочергу, между косяком и дверной ручкой.

Оборотень спустился по ступням, и пройдя немного остановился у Чепрака. Делая вид, что треплет того за холку, быстро отвязал повод от привязи, освобождая взволнованно всхрапывающую лошадь, которая таже чувствовала присутствие нечисти. То же самое проделал с кобылой Бера, и мерином-тяжеловозом, инфантильно жующим овес, которому казалось абсолютно наплевать на все, кроме еды.

Парень потянулся, выпрямляя вроде как затекшую спину, огляделся, словно любуясь звездами, сам же, выбирая путь бегства. Затем, насвистывая потихоньку какую-то песенку, подошел к своей Малюсе. Кобыла тоже нервничала, чувствуя трупный неприятный запах. Так же незаметно и неторопливо, оборотень отвязал повод, а потом внезапно-резко запрыгнул на спину, и ударив по крутым бокам ногами, сорвал лошадь с места, перейдя в галоп. Вот где пригодилась наука старого конюха – езда без седла.

– Но милая! Выноси родная! Я вернусь и отомщу! Плечом к плечу! – Прозвучал его удаляющийся голос.

В это время в доме уже ждали подобного сигнала.

Как у Яробуда получалось так быстро бегать на своей деревяшке, непонятно, да еще практически бесшумно и в темноте. Заблокировав дверь, он мгновенно переместился ко второму окну, напротив того, которое контролировал, прижавшийся спиной к стене, затаившийся, как всегда непробиваемо-спокойный, Бер, дед замер безмолвным приведением, выставив вперед меч.

Илька, усевшийся на крышке стола, заваленного мусором, в позе лотоса, напротив мерцающего слабым пламенем фитиля, довольный собой улыбнулся, подмигнув угрюмо-насупившемуся деду, и шепнул одними губами: «Плечом к плечу».

Наверно единственный, кто не мог скрыть своего волнения был Федор. Нельзя сказать, что его трясло от страха. Совсем нет, но мелкая дрожь, иногда волнами прокатывала по телу. Лицо сосредоточенно вглядывалось в мрак дверного проема, от куда он ждал появления своего врага, первое в своей жизни существо, очень похожее на человека, которого он должен убить. Сделать это очень сложно, а тем более в первый раз.

Но он должен так поступить, переступив через себя, через свое отвращение, выращенное толерантным обществом. Кто как не он. На другого не свалишь кровавую обязанность. Через несколько мгновений, друзья будут заняты, они, так же, как и он будут убивать, но только уже на своих местах: «Плечом к плечу»

Меч мелко подрагивал в руке. Сердце гулко барабанило в грудную клетку, испарина выступила на лбу. Он готов. Он сделает работу. В него верят, и он не подведет.

Затихший в ожидании мир взорвался мгновенно, с первым стуком лошадиных копыт. Едва прозвучал удаляющийся голос оборотня, обещавшего вернуться и отомстить, как грохнулась ставня, запирая окно, а руки Бера быстро ее блокировали заранее приготовленным поленом.

Яробуд уже отрубал зацепившиеся за подоконник пальцы упыря, а кулаком свободной руки, сильным ударом, опрокидывал обратно в ночь, возникший в окне череп. Все завертелось в бешеном вальсе смерти.

Федогран услышал быстрые, глухие шаги бегущего по направлению к нему существа, и уже через мгновение, одним быстрым движением, снес с плеч голову. Жуткая воняющая трупом жидкость, брызнула из обезглавленной шеи, обдав нашего героя струей мерзости. Рвотный порыв прыгнул к горлу, но Федор сдержался. Отправив ногой, словно футбольный мяч, щелкнувшую на прощание клыками голову в черный дверной проем, он с ужасом увидел, что обезглавленное тело, продолжало на него идти, ослепленно пытаясь нащупать руками жертву. Отступив назад, он быстро заработал мечом, превратив врага в куски непрекращающихся шевелиться куч мерзкой плоти.

В голове никаких мыслей, все движения на инстинктах, вбитых плетью и пинками беспощадного учителя. Только в такие минуты понимаешь на сколько прав, тот кто издевался над тобой в минуты тренировок, смеясь и подшучивая над слабостью, заставляя переступать через усталость и боль. В такие минуты ты благодарен ему, тому кого совсем еще недавно ненавидел.

– Молодец парень. – Прозвучал смеющейся, надрывным хрипом не хватающего легким воздуха, голос Яробуда. – Теперь под стол его, и к входным дверям. Вон как в них колотятся, скоро вынесут. Держи вражину там, не давай ворваться.

Дед с ног до головы, покрытый липкой, вонючей субстанцией, такой же, что стекала и с нашего героя, тяжело дыша рубил мечом, как топором, по непрекращающимся появляться в окне частям тел, пытающихся прорваться, упырей, но возраст брал свое. Федор мотнул отрицательно-упрямой головой, и встал рядом, всем видом выражая решительность. Он вступил в схватку. «Плечом к плечу»