– Красивое имя, принадлежащее былинному богатырю. – Она как-то оценивающе на него посмотрела, от чего кожа покрылась краской. – Знаешь, а я ведь не верила, что ты сможешь стать воином. Когда первый раз увидела, то удивилась, как мог дожить до довольно зрелого возраста такой тщедушный мальчик. Потом отец сказал, что ты побратим оборотня, что как-то совсем не вязалось с действительностью, потом вообще произошло неожиданное событие, сам легендарный Яробуд, взялся тебя обучать. Это вообще выходило за рамки моего понимания, ведь этот дед берет в обучение только самых лучших, а тут вдруг ты. Я могла еще понять принятие Бера, в его ученики, но тебя…, да еще в паре с оборотнем, у которого сам конюх, готов был учиться. – Она задумалась. – Тут какая-то тайна. Может расскажешь?
И опять Федору пришлось врать, скрепя сердце, про амнезию, постигшую его во время тяжелой болезни. Он говорил, и презирал себя. Но поступить по-другому не мог.
– Я чувствую, что ты, что-то не договариваешь. Знаешь. Мой отец тоже тебе не верит, хоть и восхищается твоими успехами. Он, конечно, не говорит это в открытую, но я чувствую. Я всегда чувствую его настроения.
– Может встретимся после дежурства. – Он осмелился ее спросить, едва не задрожав от страха.
– Почему нет. Ты интересный и загадочный, не такой как все. – Она вновь окинула его изучающим взглядом. – Тем более это ни к чему не обязывает. Подходи к избе отца, я выйду, прогуляемся, и поболтаем, может еще что ни будь из тебя выпытаю. – Она засмеялась, и упорхнула, оставив парня летать в мечтах.
Встретится им сегодня было не суждено.
Плечом к плечу.
Вся дружина была собрана по тревоге, и отправлена в лес, на поимку шатающегося где-то там, и наводящего на местных крестьян ужас, пещерного медведя. Наша троица могла себе вполне успешно остаться в городе на дежурстве, в виду своей неопытности, да и нельзя было оставлять без защиты селение, кто-то должен был остаться для порядка. Но стараниями Яробуда, поднявшего скандал, слышимый далеко за стенами терема воеводы, и обвинявшего последнего в предвзятости, некомпетентности, отсутствии прозорливости и еще всего того, что смог придумать разбушевавшийся, плюющийся скандалом на грани драки, дед, решение поменялось. Молодые воины были взяты в свой первый поход, в виде подстраховки на непредвиденный случай, и патрулирования местности.
Поставили их лагерем на тропе, ведущей в небольшую деревеньку из трех домов, где заставили оставить лошадей, под присмотром местного населения. Воевода их клятвенно убедил, чтобы они не волновались, так как зверь не дурак, и в этом направлении никогда не пойдет. Опасности никакой нет, но на всякий случай, чтобы бдительность не теряли. Мало ли что. Они-же тут выполняют очень важную роль: создают видимость защиты, огораживая таким образом крестьян от лишнего волнения, вот и сами пусть не переживают, не нагоняя на крестьян страх.
Как только последний ратник дружины воеводы скрылся, пыля копытами коня по утоптанной тропе, в чаще леса. От ближайшего дома, в сторону нашей троицы, вышла процессия, состоящая из крепкого невысокого мужика, среднего возраста, двух бабушек – божьих одуванчиков и трех девушек, весьма миловидной внешности, что-то несущих, в завернутые чистые, белые тряпицы, явно тяжелое.
Не доходя пары шагов, гости остановились, и вперед выдвинулся мужчина, видимо местный староста, с приветственным словом. Довольно надменно, он склонил голову в легком поклоне, и вновь задрал нос к небу. Чувствовалась в нем некая уверенность, знающего себе цену человека, очень редкая, кстати, черта характера, свойственная в основном лидерам, да и то не всяким. Никакого заискивания в его глазах, никакой суетливости. весь вид говорит о том, что никто его не заставлял сюда приди, что это он сам, добровольно принял такое решение.
– Мы рады приветствовать наших защитников, произнес он, правда слегка споткнувшись на слове: «рады», так как рассмотрел юный возраст встречающих его воинов. Видимо это его неприятно удивило, ведь он рассчитывал тут встретить матерых волчар, оставленных воеводой охранять деревню, а встретил неопытных щенков. Но он моментально взял себя в руки, и продолжил с таким же невозмутимым видом что и начал. – Мы принесли гостинцы. Отведайте что Мокошь послала, не побрезгуйте. Гости дорогие, славные воины города Новгора.
Красиво у него получилось. Ребята даже зарделись румянцем, непривычные к такому обращению. Властно махнув рукой, староста отдал приказ.
Загомонившие, сразу после этого, три задорные девицы, откровенно стреляя глазками, явно оценивая достоинства гостей, ловко расстелили скатерть, на траве. И так у них это ловко получалось, что Федогран засмотрелся.
Развернув свертки, девушки принялись выставить перед потенциальными женихами, какими они их себе уже представляли в мечтах, яства. Делали они это с таким расчетом, чтоб бы были видны все, изгибы их юных тел, поворачиваясь то одним боком, то другим, к явному неудовольствию присутствующих при этом, морщащихся бабушек, и явно забавляющемуся, бесплатным представлением, старосты. А как им еще прикажите понравится? Вон парни-то явно млеют от такого внимания. Вдруг да повезет себе жениха раздобыть. Ловкими движениями, иногда якобы нечаянно, касаясь гостей своими прелестями, они быстро накрыли импровизированный стол.
Хлеб, сало, яйца, пироги, огурцы, варенье, зеленые перья лука, квас, и…. Молоко! Крынка с белоснежным напитком, которого наш герой не пробовал уже полгода. По какому-то недоразумению, в харчевне, в которой он столовался, оно отсутствовало. Почему так? Он не знал. Да и не интересовался никогда. Не было и все.
В той, прошлой жизни, его так же мало волновал этот напиток, ну если только иногда выпьет кружечку с баранками, как иногда делала бабушка, и научила подобному внука, а так, вспоминался только вечно стоящий пакет, в боковом кармашке холодильника, и используемый только мамой, для приготовления каши, или отец в кофе добавит на завтрак. Но тут! Теплое, парное, оно пробежало по пищеводу волной ностальгии, наполнив душу теплотой воспоминаний. Он даже никогда не представлял, что оно такое вкусное.
Мужик и две старухи, посчитав свою миссию гостеприимства выполненной, раскланялись и удалились, сверкнув на прощание на девушек злобными взглядами, оставив, все-же тех дожидаться окончания трапезы, чтобы забрать потом грязную посуду. Не замолкающие в щебете перекидываясь шутками с новыми знакомыми, девушки, как не старались ребята усадить их с собой за один стол, упорно не соглашались, соблюдая видимо какие-то свои правила приличья. Но спеть по просьбе Бера, согласились. Красивые голоса, конечно, не те, поставленные преподавателями вокала, к каким привык наш герой, нет конечно, эти голоса были живыми, льющимися прямиком из души струнами фольклора, может конечно наивного на современный вкус, но искреннего.
Девушки все делали для того, чтобы не дать парням отвлечься от их заботливого, ненавязчивого внимания, и уж не дай бог заскучать. Даже хоровод предложили поводить, но ребята отказались. А может зря?
Теплый солнечный день, с ласковым ветерком, непринужденная, тихая беседа, подслащенная легким, ни к чему не призывающим флиртом, с противоположным полом, и вкусный обед. Вот оно, краткосрочное счастье, так редко выпадающее на долю человека. Тихое счастье покоя, самое ценное в суетной жизни. И пусть подаваться желчью философы, ищущие его суть, ядом скепсиса. Захлебнуться, доказывая, что это неправильно, что нельзя так классифицировать подобные чувства. Оно тут, вот, это оно, именно и есть, в этой само секунде, в этом миге блаженства, от обыкновенного обеда на травке, в этой прекрасной компании. Жаль, что скоротечно, как все хорошее в этом мире.