— Да ты что!

— Давай сделаем так — ты ведь знаешь, что я Сказочник?

— Да весь город знает.

— Тогда вот что, как кончится школа, приходи к нам на Которосль, ну туда, где у нас место. Познакомлю тебя с пацанами, может, эти и отстанут.

— Да не отстанут, ты не знаешь, какие они.

— Ты всё равно приходи, хуже не будет.

— Не будет… приду…

… Костёр стреляет искрами, пышет жаром от углей.

Я снова рассказываю.

Среди слушателей и Коля.

То ли подонок, то ли жертва.

Время далеко за полночь, рассказ мой, на этот раз — вольная интерпретация "Марсианина" Энди Уира, близится к концу.

Все карамельки и прочее угощение давно уже съедены, только в одном из ящиков шкафа, ставшего хранилищем наших запасов, лежит увесистый кулёк с подушечками, в кофейной обсыпке. Незадолго до того слегка, совсем чуть-чуть, сбрызнутыми мною водой и посыпанными порошком из заветного пузырька. Сбрызнутыми, чтобы порошок получше прилип, и потом медленно и тщательно перемешанными алюминиевой ложкой, сразу же выкинутой.

Конфет побольше полкило, и предназначены они для Колиных мучителей, как откуп хоть на какое-то время.

Разумеется, из его рук они ничего не возьмут, потому что западло, но специально для этого приглашён ещё один детдомовец. Не мной, разумеется, хотя и с моего ведома, а Колей.

Вот он-то сегодня ночью и принесёт кулёк в спальню к старшим. Ни сам Коля, ни его невольный помощник не в курсе, что это за конфеты.

Они притащили украденную из детдомовской столовой капроновую мелкоячеистую сетку, наслушавшись наших разговоров, что с рачевнями просто беда — старые сетки совсем истрепались, а заменить нечем. А благодарные пацаны решили отдариться, конфетами. Из наших общих запасов.

Пара вовремя сказанных фраз, заданных как бы в никуда вопросов — и всё.

Была вероятность, что кто-то может не догадаться сделать то, что нужно, или сделать не так, но в этом случае я всегда мог прервать процесс. Не вмешиваясь якобы и не направляя его явно!

Всё должно совершится само собой.