— Тогда получил бы черепно-мозговую травму чем-то тупым. Предположительно глупым вопросом.

Немного недоуменно похлопав глазами, Михаил снова заржал.

— Ну ты и смехач… — вытирая слезы, произнес он — за чем пришел-то?

— Как за чем? Получить ключ от склада и инструкции, где записывать то, что взял. А то уже время обеда — я демонстративно посмотрел на пустое запястье — а в столовой две лампочки не горят.

— Да, место для приготовления и приема пищи должно быть хорошо освещено — согласился со мной Михаил — пошли, покажу все и проконтролирую выполнение работы.

Как и ожидалось, все было устроено предельно просто. Большая амбарная книга, страницы в которой были разделены вертикальной линией на пополам. Слева «взял», справа «вернул».

— Так, сегодня 19е? — спросил я.

— Нет, еще 18е.

Я вывел «18.05.1951». Потом следующей строчкой «лампочка — 3». Начало положено.

Серафимовна молча смотрела, как отодвинув стол из-под сгоревшей лампочки, я поставил на его место стул и разувшись, встал и начал выкручивать сгоревшую. Лампочка выкрутилась легко, без скрипа и скрежета. Сунув сгоревшую в левый карман, достал из правого целую и вкрутил новую. На последних оборотах я наклонил голову вниз: хрен его знает, вдруг лопнет, так хоть в глаза ничего не попадет. Повезло. Лампочка просто загорелась, без каких-либо эффектов. Отлично.

Я перешел ко второй и повторил всю процедуру. И тут тоже все заработало без каких-либо эксцессов. Хороший знак для первого рабочего дня.

— Вот! Принимай работу, красавица! — радостно обратился Михаил к повелительнице пищеблока.

— Да где уж в наши годы быть красунями — проворчала Пелагея, беря в руки половник и начиная разливать нам суп по тарелкам.

— А я вот взял еще одну лампочку в запас, больше нигде поменять не надо? — спросил я, выкладывая на чистую тарелочку несколько кусков порезанного хлеба — а то пока не поел, лучше по-быстрому поменять.

— Ну пойдзем, коли так — смерив еще раз меня взглядом, она зацепила половник изогнутым концом ручки за кастрюлю и развернувшись, пошла вглубь кухни. Буквально через десяток метров мы вышли к этакому островку из столов посреди плит. Вокруг столов стояли сотрудницы, которые непрерывно что-то резали, мешали и вообще творили кулинарную магию.

— Девушки, добрый день! — сильно отвлекать от работы не хотелось, но правила приличия необходимо было соблюдать. Внезапно наступила тишина, прерываемая только бульканьем из какой-то кастрюли. На меня уставились удивленные кухарки.

— Ну надо же, как назвали их дзяуйчинами, так рты пооткрывали — вернул нас к действительности бас Серафимовны — то электрик наш новый, лампочку пришел поменять в складе. Зин, покажи.

— Ой, Слава, а вы уже тут, а мы все гадаем, чего это Степан Ефимыч больно ругается на вас… — тут же завелась Зина. Ну вот как это им удается? Всего-ничего прошло, а они уже все знают —… а на склад мы его не пускаем, там продукты и вино…

Все продолжая выплевывать слова со скоростью пулемета, Зина подвела меня к обшарпанной двери, скинула дужку навесного замка и зайдя внутрь, показала пальцем вверх. Лампочка располагалась прямо над входом. Уже практически не слушая Зину, я с этакой показной небрежностью начал выкручивать старую лампочку. Крррак! И у меня в руках оказалась стеклянная колба. В тусклом свете от кухни я заглянул в патрон — винтовой хвостик от лампы остался внутри.

— Ой, сломалась лампа, как же так, что теперь делать… — застрочил словесный пулемет под ухом.