Петрсон недоверчиво прищурил глаза и проговорил:

— Вы же не доктор, товарищ Менжинский, не так ли? Так чем же вы ему поможете? Иосиф Виссарионович очень плох. И врачи никого к нему не подпускают, говорят, что состояние тяжелое. Чему быть, того не миновать.

А я сказал:

— Да что вы обо мне знаете, товарищ Петерсон? Может, я и получше любого доктора? Может, за мной такая сила знаний стоит, что смогу Сталина отбить из лап смерти?

— Вы что же, архангел небесный? — поерничал комендант со скептическим выражением на лице.

Я же проговорил совершенно серьезно:

— Нет, конечно, но в секретных лабораториях ОГПУ разрабатываются новейшие методики, в том числе и лечебные. Да и, помимо этого, необходимо срочно выявить и нейтрализовать пособников террориста! С этим вы, надеюсь, согласны? Вы уже следственные действия провели? Кого-нибудь задержали?

— Пока нет, — честно ответил комендант. Потом добавил:

— Этот ваш террорист прошел сквозь моих часовых, как нож сквозь масло. Но, поскольку, он погиб, то и показания брать не у кого. Все, кто мог бы быть свидетелями его передвижений внутри Кремля до самого места нападения, мертвы.

— Террорист такой же мой, как и ваш, — вставил я.

А Рудольф возразил, опять недобро сощурившись:

— Как же не ваш, если на вашу контору этот убийца Блюмкин работал?

Но я парировал:

— Мало ли кем этот террорист мог оказаться? Происшествие необходимо тщательнейшим образом расследовать, чтобы прояснить все обстоятельства. Тут явно есть связь с заговором троцкистов. И, боюсь, что вы не справитесь с расследованием без моих профессиональных знаний и без моих специалистов. Не будем же терять время на бесполезные препирательства. Предлагаю нам с вами составить специальную комиссию с особыми полномочиями на время следствия. Например, вы, я и кто-нибудь из членов Политбюро. Устроит вас такой расклад?

Петерсон на этот раз не стал возражать, наоборот, сразу же сообщил мне дополнительную информацию:

— Молотов и Ворошилов сейчас в Кремле.

У дверей палаты Кремлевской клиники в Потешном дворе мы и встретились. Кремлевская поликлиника-амбулатория и больница при ней на десять коек была организована для членов правительства еще в 1918 году. Несмотря на то, что в середине 1925 года медицинское учреждение постановили вывести с территории Кремля в новое здание на углу улиц Грановского и Воздвиженка, пока оно строилось, функционирование больнички продолжалось на прежнем месте. Молотов и Ворошилов сидели в коридоре в белых халатах, накинутых на плечи поверх костюмов, и ждали, когда врачи разрешат им взглянуть на Сталина. Разговаривали они друг с другом тихо, а выглядели оба растерянными. Но, они все-таки встали, увидев меня и коменданта, пожав нам руки. А Молотов проговорил:

— Мы как раз вспомнили в разговоре, что нам срочно нужны специалисты из ОГПУ, чтобы провести расследование и определить пособников стрелявшего. Вот только не знали к кому обратиться во время вашего отсутствия, к Ежову или к Бокию, а тут и вы пожаловали, Вячеслав Рудольфович. Даже не ожидал, что вы так быстро вернетесь…

— Как Иосиф Виссарионович? — нетерпеливо спросил я, перебив Вячеслава Михайловича.

— Плохо. Он много крови потерял. В сознание пришел после операции, но не узнает никого. Пулю, которая внутри головы застряла, так и не вытащили. Вторую пулю, которая в живот угодила, достали уже. А третья в шею попала, насквозь прошла, но шейный позвонок раздробила на вылете. Осколками кости спинной мозг повредился. Операцию сделали, но результаты пока неясны, — удрученно сообщил Молотов.