– Ладно. Потом с этим разберемся, а сейчас съезжайте.
– Понял. Сегодня же перееду. Еще что скажу: я очень рад, что судьба свела нас вместе, Вадим Андреевич. Благослови вас Господь.
Выйдя из дома, я сел в пролетку. Не успели мы отъехать от квартиры Воскобойникова, как Алексей неожиданно завернул в тихий переулок и остановился. Развернувшись ко мне, спросил:
– Вадим Андреевич, что вы дальше делать собираетесь?
Этот вопрос я ожидал еще вчера, поэтому ответил сразу, не раздумывая:
– Жить буду. Сам по себе. А там видно будет.
– Почему сам по себе?! Вы нужны нам! Вы отличный стратег! Разработали буквально на ходу такую замечательную боевую операцию! У нас давно не было такого успеха! Вы просто не представляете, что этим актом возмездия мы подняли боевой дух не только в нашей боевой организации, но и у всех честных и верных долгу людей во всей России!
– Вы преувеличиваете. Теперь давайте на этом закончим наш разговор. Возьмите деньги и передайте их доктору, при этом не забудьте сказать ему и Надежде Николаевне, что они оба замечательные и душевные люди. И еще. Вы не поймете, но все же скажу: мне надо разобраться в себе, а для этого нужно время.
– Действительно, не понимаю. Вы уже определили для себя, на чью сторону стать. Так в чем еще собираетесь разбираться?
– В себе. В своей душе. В этой жизни. Теперь если вам нетрудно, Алексей, отвезите меня к одной девушке. Ее адрес…
Эпилог
Лето сменилось голодной осенью. Если Питер давно уже сидел на пайке, то к концу осени голод пришел в Москву. Советская власть, чтобы как-то спасти положение, выпустила очередной декрет о так называемом десятимиллиардном чрезвычайном революционном налоге, благодаря которому теперь можно было официально грабить богатых крестьян и городскую буржуазию. Так как выдуманный большевиками налог добровольно платить никто не стал, власть Советов пошла проверенным путем: начала организовывать карательные экспедиции. Пока в городах шли повальные обыски и конфискации, в деревнях продотряды силой забирали продовольствие у крестьян. В ответ в городах стало все более расширяться и активно действовать подпольное движение офицерских союзов и боевых групп, направленное на свержение большевистской власти. В деревнях крестьяне все чаще стали выражать недовольство советской властью, которое нередко переходило в антиправительственные восстания, во главе которых вставали офицеры и эсеры. В народе влияние Белого движения усиливалось еще и тем, что во множестве городов и деревень имел место произвол и оскорбление религиозных чувств верующих, к тому же уставшим от войны крестьянам красными был обещан мир, а вместо него деревня увидела массовые принудительные мобилизации в Красную армию.
В больших и малых городах все больше росло недовольство политикой большевиков. Невиданными темпами росла спекуляция, обрушилась торговля, плохо работала связь и городской транспорт, не хватало топлива и сырья для заводов и фабрик. Люди все чаще стали высказывать свое недоверие к власти уже проверенными методами – демонстрациями и забастовками. До открытых столкновений дело пока не доходило, но по настроению людей чувствовалось, что осталось недолго ждать. Все это время контрразведка добровольцев обстоятельно и терпеливо внедряла своих агентов на все уровни советской власти, в том числе и в руководство Красной армии. При этом командование Добровольческой армии не только занималось формированием и укреплением своих частей, но и стало налаживать связи с другими воинскими формированиями Белого движения.
Тяжелая, кровавая борьба противостояния белых и красных сил только начиналась, но уже сейчас было видно, что она пойдет по другому пути, отличному от развития гражданской войны другой Земли.
Ростов. Ресторан «Метрополь». Радостная физиономия узнавшего нас метрдотеля.
– Господин полковник! Рад вас снова видеть! Господин поручик! Какая честь! Вы давно к нам не заглядывали! Здравствуйте, барышня. К сожалению, не имею чести вас знать, но искренне надеюсь, что вы станете нашей постоянной гостьей. Разрешите проводить вас к столу!
Не успели мы подойти к столу, как рядом с нами возникли сразу два официанта, и вскоре стол был уставлен закусками и бутылками. Мясное и рыбное ассорти, тарелки с солёными огурчиками и квашеной капустой, маринованные грибы. В центре стоял запотевший графинчик с водкой, коньяк и бутылка вина.
– Горячее через час, – по-хозяйски распорядился фон Клюге.
– Как изволите, господин полковник.
Только официант отошел от стола, как контрразведчик обратился к девушке: