- Джулия, собирайся, пора, не следует заставлять ждать "такого" мужчину. Это твой шанс, - приказал за пару минут до начала перерыва начальник.
Девушка, по привычке повиноваться, быстро встала, и начала одеваться.
"Что я делаю? Зачем иду в ресторан? Ах! Если бы меня пригласил мистер Юхансон! Какие у него усы!!! Какая у него трость! Он так серьёзен, ни за что не поверишь, что ему всего двадцать два!" - думала Джулия по дороге, и чуть не попала под лошадь.
Ершов ждал девушку у дверей ресторана налегке, без пальто и шапки. Зима стояла теплая, мягкий пушистый снег падал, и, оседая на бровях и ресницах, мешал Николаю всматриваться в лица прохожих. Он боялся не узнать Джулию в верхней одежде. Легкая коротенькая кроличья шубка, стоящая десяток долларов, смотрелась на девушке роскошно, как будто была сшита на заказ. Холодная и неприступная красавица Джулия, фигура которой оказалась столь же изящной, что и её лицо, плыла сквозь снегопад, как сказочная принцесса.
- Снежная королева, - вырвалось у Ершова.
Взгляд у Джулии стал еще более строгим, ледяным.
"Как она играет это! Богиня! Английская королева! Интересно, а пользоваться столовыми приборами она умеет? Нужно устроить представление!" - загорелся Ершов глупой идеей, решив заказать набор блюд с максимальной сменой ложек и вилок, в ресторане делали их раскладку стандартно, вне зависимости от порядка подачи блюд.
Однако Ершова ждал облом, Джулия сама заказала себе самое простое блюдо: "Беф а ля Строганов", соблазнившись названием, и отказалась даже от десерта.
- Где же этот "живой звук"? - девушка вывела Николая из состояния созерцания её красоты.
Ершов вскочил, как ужаленный. Другая девушка рассмеялась бы, увидев виноватое выражение лица кавалера, но Джулию это лишь раздражало.
"Стерва", - подумал официант.
- Наш музыкант пьёт первый утренний ... "кофе" на кухне. Я его потороплю, - прошептал официант Ершову, тот благодарно кивнул.
Поведение Джулии казалось Николаю совершенно обычным, он привык к стервозной манере девушек конца двадцатого века.
Испанец на самом деле виртуозно играл на гитаре, а его голос завораживал.
Официант принес бефстроганов с овощами по-французски, и очень не вовремя, мешая гостям слушать музыку, начал рассказывать о новом блюде: "Граф Строганов, как и многие вельможи России, будучи весьма и весьма состоятельным человеком, держал "открытый стол", на который мог зайти любой образованный и прилично одетый человек ..."
Джулия с большим достоинством прервала официанта, и прогнала его на кухню за чаем.
"Редкостная стерва", - подумал официант. Его опыту следовало доверять.
Вкусный душистый чай, и прекрасная волнующая музыка привели девушку в мирное настроение.
"Приятный мужчина, этот мистер Ершов! Нет, юноша, до мужчины ему пока далеко", - подумала Джулия, поедая "шампанские трюфели", которые Николай заказал себе к чаю. В США именно Ершов считался "изобретателем" трюфелей. Он открыл маленькую кондитерскую, в которой шоколадный корпус конфеты наполняли пралине, различными кремами и ореховой пастой. Месяц спустя кондитерская выросла в "фабрику". Трюфели шли нарасхват, и не столько из-за своей новизны, сколько по причине невиданных ранее маркетинговых технологий. Любой житель конца двадцатого века привык к натиску рекламы, он знает столько о методиках эффективных продаж, что специалисты по продвижению товаров 19 века перед ним дилетанты.
* * *