Книги

1888

22
18
20
22
24
26
28
30

– Отец сделал правильный выбор, решив уехать к нашим родственникам в Бостон, но принял там неверные решения, – расстроенно прошептал я. – Значит, все мои деньги на лечение матери вы тратили на содержание ранчо?

– Ну… не могу не согласиться с твоим предположением.

– На те огромные суммы можно было человека из могилы поднять, – размеренно и мягко говорил я, умирая от распиравшей изнутри злобы. – Ты оказался хитрецом. Я мог увидеть другой адрес на конверте, заинтересоваться им, прознать о ваших грандиозных идеях и перестать переводить на них деньги. Раз в несколько месяцев ты приезжал в Бостон, заходил в банк и в этот же день отправлял одно большое ответное письмо. Вот истинная причина твоих редких ответов.

Он едва заметно покивал головой в знак согласия со сказанным, но продолжал смотреть на меня с упреком. Мужчина вдруг обвинил меня в небережливости и в своих десятилетних муках проживания вместе с родителями, пока я весело проводил время, изредка откупаясь от семьи деньгами.

Он совсем забыл, что мы с Шарлоттой работали и не могли поехать в Бостон, хотя, к слову, много раз предлагали ему остаться вместе с нами. Мишель тогда был поглощен мыслями о новой славе и надуманными поклонниками, не понимая, что странам иногда некуда деться от своих знаменитостей, чего уж говорить о чужих.

Возможно, сейчас в нем проснулся дух братского соперничества, связанный с потерей былой исключительности и возникшей завистью ко мне, ведь он превратился в простого человека, замученного тяготами существования и обремененного детьми с их маленькими проблемами.

Мишель вступил в ряды тех, кого гложет ноющее чувство неудовлетворенности от того, что они проживают не свою жизнь. Отдельные личности из этих рядов винили общество, заставляющее думать старыми, проверенными шаблонами, и ближе к старости их всех захватывало сожаление и понимание, что все, кто был настроен против них, все равно бы сдались – стоило только повоевать с ними или стать неудобным. Но признание своей слабости случится поздно. Все, что останется, – это ждать старуху в черном саване и продолжать находиться в ненавистном болоте, мечтая о переменах.

– Какая разница: тратить деньги на ранчо или смотреть, как их проигрывает жена в азартные игры, – угрюмо продолжал брат. – Говорила тебе мать не садиться за покерный стол, а ты все равно сел. Говорила не водиться с этими самовлюбленными болванами из высшего класса, а ты стал одним из них. Еще и женился на профессиональной картежнице, подговорившей потратить на ставки твою первую зарплату, заработанную в полицейском участке таким тяжелым трудом.

Никто из членов семьи не любил мою бывшую жену.

Собравшись покинуть Англию, отец заявил, что если увидит со мной Шарлотту на вокзале, то прямо там позовет полицейских. Он считал, что его нелюбовь была обоснована, а Мишель был твердо уверен, что его младший брат пристрастился к покеру именно из-за влияния девушки. Как обычно бывает, все винят окружение, а не отсутствие у родного ребенка головы на плечах.

Именно я показал Шарлотте, что значит чувствовать азарт, и мне до сих пор стыдно признаться об этом людям.

– Ради вас мне пришлось стать душегубом и подлым дурачком на побегушках у состоятельных членов общества, – ответил я, до боли сжав кулаки. – Если бы не лорд Олсуфьев, забравший меня из уголовной полиции, – жить вам всем неспокойно, бедно и бесчестно.

– Мы ведь не виноваты в потере твоего голоса и конца карьеры. Тебя никто не заставлял пить коньяк, чтобы скрыть хрипоту после болезни, и сразу же выходить на сцену, – он заносчиво усмехнулся. – Можно было перенести выступление, но ты решил поиграть со своим здоровьем и стал тем, кем стал.

– Мой голос начал теряться, когда мама ударилась головой, и окончательно покинул меня, когда отец лишился театра, а не потому, что я выпил коньяк.

– Не надо себя выгораживать. Все, что я сказал тебе, очень обидная, но чистая правда.

– Почему ты считаешь, что она лучше моей? Ты грязный подлец, заботящийся только о том, сколько денег в моем кошельке. Знай, что меня никогда не привлекала гонка в изобилии – это твои фальшивые домыслы. Я всегда брал столько, сколько мне было нужно, с прибавкой для вас!

– А как же упомянутый тобой фонтан в одном из писем?

– Всего лишь мечты могучего воображения, которые вдребезги разбиваются о вопросы нужности данного приобретения, – ответил я с легкой хрипотцой в голосе. – Не тоска по младшему брату привела тебя сюда. Ради чего ты приехал в Лондон и даже общался с представителями клуба, переступив через свою гордость?

– Отец обмолвился о счете в банке, там лежат какие-то небольшие деньги. Нужно успеть их снять. Я отдам тебе с них несколько фунтов на врача, но мне нужно, чтобы ты подделал подпись, – сказал он, став еще более серьезным, и начал барабанить пальцами по набалдашнику трости. – У тебя хорошо получалось.

Я соврал ему, сказав, что снял деньги еще год назад, но, по правде говоря, до сегодняшнего дня я понятия не имел ни о каких отцовских счетах.