– Чего шумим? Сколько можно спать? Уже одиннадцать. Давай, поднимайся, сегодня прилетает Дебора. Я еду в аэропорт, а ты, будь хорошей девочкой, приведи себя в порядок

– Кто такая Дебора? – нахмурившись, спросила София.

– Я же тебе говорил, дорогая, – в легком раздражении ответил Доминик, надевая спортивный костюм, – Вероятно, ты не слушаешь меня совсем…Дебора – моя младшая сводная сестра. Она прилетает к нам погостить ненадолго. Сестренка долго возилась с оформлением наследства своего отца, мы не виделись больше двух лет. Родственники делили небольшую империю, – усмехнулся он, – Потрачено уйма времени и нервов, сама понимаешь…Но зато теперь, у нее есть возможность жить в свое удовольствие. Куш оказался немалым.

– Ну, а без меня никак нельзя? – потупив взор, спросила София.

Доминик обернулся и внимательно устремил на нее взгляд своих карих глаз. Махнул рукой.

– Ладно, хвала небесам, она забронировала номер в отеле «Гранд-плаза». Тогда собирайся и приезжай прямо к мадам Мартен. Мы будем там. У ее дочери юбилей, в честь чего нам обещают пышный карнавал.

– Да, извини, Доминик, сейчас я буду приводить себя в порядок.

– Да уж, будь добра.

«Господи, как я ненавижу эту фразу» – закатила глаза София.

Сладкий плен кровати ласково манил ее обратно в объятия сна, лишенного смысла, но все же спасающего от обреченности посещения вечера бутафории радости. Все шло не так: макияж не ложился, ее кожа будто отторгала чуждое, несвойственное. Платья не подходили к новым туфлям и не избиралось из них лучшее. Наряды как воплощение лжи и притворства. София чувствовала отвращение к ним, резко срывала очередное и отбрасывала в сторону. Количество нарядов на вешалках редело, принося в гардеробную больше света. София заходила все глубже, как будто пытаясь выбраться из шкафа и оказаться на другой стороне его. Там, где нет лейблов, фикций, брэндов, звона монет и бокалов, обязательности и обусловленности. Устала, присела на пол гардеробной. Взгляд туманно шарил по сваленным вещам, среди которых, словно жемчужину в темных водах океана, поймал темно-синее платье, когда-то подаренное ей бабушкой Эльзой.

Эхом возвращались воспоминания…

«Вставай, девочка моя, сегодня ты станешь совсем взрослой, – так звучали слова бабушки в восемнадцатый день рождения Софии. Проснувшись, она увидела преисполненные добротой глаза Эльзы, склонившейся над соней. Воздух был наполнен неповторимым ароматом яблочного пирога и какого-то особенного счастья. Весь день был таков до самого позднего вечера. Обнявшись с бабушкой и соседскими приятелями, они сидели на веранде, освещенной дюжиной китайских фонариков, празднуя день рождения. Ели пирог и весело в унисон исполняли старые песни.

Через две осени Эльзы не стало. Это была последняя утрата, последняя для Софии. Покинув родной город, она устремилась на встречу неизведанному, подальше от пропитанных грустью воспоминаний. Наступала взрослая жизнь, полная лишений и нужды, но более всего в теплом слове. Одна работа сменяла другую, давила объемами, оглушала сном ночью до самой зари и будила единственным инстинктом выжить.

Вдохновившись воспоминаниями о силе духа тех лет, откинув лишние эмоции, София, облачилась в подаренное платье и лодочки, отправилась на бал.

К придуманному Мартен «вечеру-сказке», украшенному разноцветными лампочками, шумом веселья и суеты прибывали кареты самых неожиданных вариаций. Причем, чем экстравагантнее было их обличье, с тем большим восторгом они встречались публикой. Одетый в лакеев обслуживающий персонал, сбиваясь с ног, спешил к очередному экипажу. Двери кареты открывались и в знак приветствия появлялась рука пассажира, лучистый свет бриллиантов на пальцах которой разрезал темноту и представление о должной скромности в демонстрации своих привилегий.

Ало-красные ковры, предварительно расстеленные перед каретами, как языки пламени надежно подхватывали гостей и уносили в каменную пасть поместья госпожи Мартен. Оказавшись внутри оно бы вам напомнило скорее отвратительный сахарный торт, своей приторностью, с каждым кусочком, перехватывающим дыхание. На вершине торта восседала ядовитая вишенка Джулия Мартен, молоденькая юбилярша торжества чванливости. Именинница любезно принимала подарки, без особого интереса складывая их в одну кучу, сорила улыбками и общими фразами о чудном вечере.

Софию, намеренно прибывшую на праздник обычным городским такси, шедшую к поместью, окрикнул Джордж Хендриксон, владелец сети заправочных станций «JHK». Он тесно сотрудничал с Домиником в бизнесе. Джо было около пятидесяти лет, долговязый, худой с блестящей лысиной. Его присутствие рядом бросало Софию в неприятную дрожь от «рыбьего» взгляда его серых глаз, долго задерживающемся на ее лице и ледяных рук, искавших причину лишний раз к ней прикоснуться. Она, было прибавила шагу, но узкое в бедрах платье этому мешало. Очень быстро Джо догнал Софию и слегка приобнял ее, сопровождая на праздник. С минуту они шли молча.

– О чем ты задумалась, милая София? – нарушил Джо тишину.

– О предстоящем вечере. Но, на будущее, прошу Вас не называть меня милой, душечкой и прочим.

– Так милая сердцу, знаешь ли…