Осталось только формуляр заполнить.
-Вес внутренних органов, ага… - Глянул на столе, нашёл копию другого отчёта, записал данные. – О бля…, Катерина…, ну хрен с ним, не переписывать же? Исхудал просто, кормился плохо, вот. Так, причина смерти. – Почесав тыковку, доктор написал «асфиксия». - Вот, подушкой по ночи задавили и всё. Бывает.
Закончив с формальностями, доктор положил бумаги на труп. Постоял над мешком – что-то забыл вроде бы или нет? Снова бумажку достал, матюгнулся и скальпелем прорезал дырку в лицевой части мешка, небольшую, потому что непонятно, за каким она вообще там нужна. Он и в наглухо задраенном мешке не протухнет, нафига ему вентиляция там, под землёй-то?
С сим разобравшись, снова включил телевизор.
-А сейчас в нашей студии, господин Милнов, скандально известный…
На экране появился сморщенный, жутко морщинистый мужик со злобным лицом и палочкой.
-Тьфу, блять. – Буркнул доктор, переключив канал.
-Дедпул 9, сразу после рекламы, только на нашем канале!!!
-Во, - кивнул доктор, усаживаясь в кресло, - вот это я люблю, говно конечно старинное, но фильмец, пожалуй, лучший в серии.
Вскоре на экране началось увлекательное кино, доктор к тому времени похмелился ещё пол стаканом спирта и теперь мирно храпел, а за тоненькими стенками кабинетика, мирно лежали полдесятка трупов, поступивших из разных лагерей и тюрем. Спустя пару часов, в помещении возникли фигуры охранников, тело молодого заключённого положили на носилки и унесли, обсуждая по пути, уникальные достоинства какой-то «продавщицы Клавы» - привыкли они, работа такая. А человек ко всему привыкает. Подумаешь, жмурики кругом – все там будем…
Тихо подвывает ветер, стелется позёмкой туман, из белесой пелены, жуткая выступает картина – кресты деревянные, покосившиеся они почти что все. И одинокая всклокоченная собака, бродит средь тех крестов. Что-то ищет, что-то роет – зачем она здесь? Кто ж её знает, наверное, заблудилась, из села ушла в лес, а назад дороги не нашла. А может, находить не захотела. Люди разные все, кто-то собаку бережёт, заботится о ней, как заботится он о видавшей виды, но сердцу дорогой, машине. А кто-то о ней волнуется, не держит на цепи, разговаривает с ней, как будто может она понимать, речь человечью, словно бы не собака она, а человек такой же, словно друг она. Есть и другие, те, что с цепи не снимают и случая не упускают, что бы побольнее пнуть, услышать, как визжит четвероногий, в испуге прячась в будку, не понимая за что с ним так жестоко, ведь не делал ничего плохо – всего лишь родился он собакой, вот и всё что он сделал…
Люди разные бывают. Кто-то и, правда – люди, а кто-то так, словно бы ещё вчера на ветке прыгал, а сегодня вот с утра побрился, хвост в штаны заправил и уже как будто человек.
Может быть, не сладко жилось псу тому и, повинуясь зову инстинктов, он сбежал в лес, но как ему там выживать? Не было стаи, не было старых охотников, которые могли бы научить его охотиться. А может, забежал он в лес, погнавшись за новым незнакомым запахом, а как спохватился – лес вокруг, море самых разных запахов и не знает он, куда идти, как домой вернуться. Лес прекрасен и обилен для всех…, кто способен его понимать, для всех кто знает, как нужно выживать. Откуда может это знать собака? Вся её надежда, лишь на то, что проснутся древние инстинкты, память волка, из коего род собачий и пошёл.
Пёс тихонько скулит – он начинает понимать, куда пришёл. Кресты не значат для него ничего, просто странные палки. Но он нюхает землю, он чувствует запахи людей, и слабый, едва ощутимый гнилостный дух, что поднимается из-под земли – он начинает понимать…
И в ужасе озирается, ища угрозу – медведя, что закопал тут своё мясо или человека, от которого и не такого ожидать можно. Людей пёс знал, и понять не мог. Они безумны, совершенно безумны. Даже разъярённый медведь, более предсказуем, чем эти странные двуногие существа.
Псу не нравилось здесь – он уже находил гниющее мясо, бережно спрятанное в листве или под землёй. Голод крутил внутренности, и он откапывал плохое мясо и съедал – пока медведь не заметил. Расстроился Михал Потапыч. Пришлось бежать, визжа так, что сам чуть не оглох. Но помогло – от визга медведь немного ошалел и отстал. А пока, суть да дело, пёс сумел сбежать.
Судя по запахам, мясо тут прятали люди. Причём прятали регулярно, но обратно не доставали – он чуял кое-где свежее мясо, в других местах, уже дошедшее, точно такое, за какое медведь ему чуть голову не оторвал. Но были и такие тайники, где дух мяса полностью сменился на запах тлена. Они прятали мясо, но не забирали его – люди, что тут ещё скажешь? Пёс остановился – тут недавно были люди. Он обнюхал землю. Запаха мяса нет, но люди тут были. Значит, там, в земле, совсем свежее мясо, вкусное, сочное…, пёс воровато огляделся, никого не увидел и начал отчаянно рыть. Он не знал, как глубоко лежит мясо, но есть очень хотелось…
Что-то грохнуло, кучка земли взвилась вверх. Пёс замер, потом припал на передние лапы и грозно зарычал на землю, которую копал – мясо было не совсем мёртвое и теперь лезет наружу?
Новый грохот и новый фонтанчик земли!
Что это такое? Он стал нюхать место, из которого фонтанчик выскочил.