-Ладно, хрен с ним. – Махнул рукой адвокат, сумев таки взять себя в руки. Он открыл дипломат, поставил на стол бутылку виски. Или что-то в этом роде – красивая этикетка, янтарная жидкость, коньяк, наверное. – Выпьем на дорожку, и поеду я по своим делам. Приятно было с вами работать, но, увы, ничего не вышло.

Лёха пожал плечами. Адвокат достал бокалы. Выпили, обменялись парой ничего не значащих фраз, и адвокат засобирался в дорогу, прихватив недопитое спиртное.

Лёху отвели обратно в камеру.

Ночью он долго не мог уснуть, всё смотрел на узкое зарешёченное окошко, слушал, как плачет на своей кровати «Лидочка» – ему выдали отдельную, потому как качество обслуживания сильно повысилось. Однако возложенных на него надежд «Лидочка» не оправдал, допустил небрежность в своих прямых обязанностях (зубами Магу поцарапал, в самом полезном месте), за что был наказан и сегодня снова спал под кроватью.

Слушал размеренное дыхание сокамерников, бренчание в коридоре – охранник Вася, снова ходит по коридору, и ключи вертит на пальце. Тоже делать человеку нечего, ходит тут сон честных сидельцев нарушает. Слушал, как кричит птица, где-то за окно – сердце болело. Перед глазами сменяли друг друга картины леса, того, на вырубке, в лагере «Дружба». Ему всё же очень хотелось на волю, снова увидеть лес, погулять там, может грибы пособирать – но грибы это не цель, это так, интересу ради, цель же просто походить там, прикоснуться к этому могучему, величественному организму. Увы, пройдёт много лет, прежде чем он сможет это сделать…, а когда сможет - сделает и сразу обратно, домой, на зону. Только не надолго, что бы выйти и снова пройтись по лесу, почувствовать, как он дышит, как он пахнет, ощутить его всецело. Люди всё-таки много потеряли, отвергнув природу…

Он не заметил, как уснул и ему ничего не приснилось.

-Малой. – Громко крикнул Мага, возясь с маленькой плиткой, на которой готовил чифирь. Малой не отозвался. – Да ёпта…, - ругнулся он – отвлёкся и палец обжёг. – Шаман, толкни Малого, щас чифирёк поспеет, мой, фирменный. Пока он там втыкает, всё остынет.

-Ща. – Шаман поднялся с кровати, где листал маленькую книгу – мать переслала с передачкой. По просьбе Маги, книгу сидельцу оставили. Шаман подошёл к кровати, толкнул Малого. Ещё раз, потом буркнул что-то и тряхнул со всей силы. Голова парня повернулась набок и Шаман поспешно отпрыгнул в сторону, слегка побледнев.

-Ну, чё он там? Сколько можно дрыхнуть? – Снова проворчал Мага.

-Эмм…, Мага, он кажись, того.

-Чё того? – Мага поставил кружку рядом с плиткой, на Шамана глянул – лицо парня, заметно побледнело. Не теряя времени, Мага подошёл к Малому. – Блять! Ну, пиздец…

Он тут же ринулся к дверям и стал в них стучать – Лёха был холоден как лёд и белый как мел.

Патологоанатом лениво смотрел в потолок. А куда ещё смотреть? Нет, можно конечно в телевизор, но там опять этот старый пердун Энео, вещает о том, что общество погрязло в грехе. И чё никак не успокоится? Побыл президентом полгода, народ его чуть за шиворот из Кремля не вытащил, на столбе вешать даже собирались, что ещё-то надо? Неужели после громкого импичмента, ему не стало понятно, что фишка с фанатизмом, больше не работает? Или, правда, фанатик на всю голову? А может, кто его знает…, нет, ну это сколько мозгов надо иметь, что бы внести в Думу проект закона о возврате церковной десятины? А он внёс. Да ещё и выступил по телевизору, взывая людей очиститься от греха и понять, как плохо они живут, понять, что потому они плохо и живут, что церковной десятины никто не платит. Дума его частично поддержала – спустя три дня у депутатов дачи гореть начали. Причём по-русски, с размахом – спалили дачи сторонников нового закона, прихватили пару дач самых ярых противников закона, пару тех, кто вообще в заседаниях практически не участвовал и даже сторожку охраны сожгли вместе с общественным туалетом ближайшего фермерского хозяйства. И причём тут туалет? Кто ж знает – просто рядом стоял, вот и спалили нафиг, до кучи, как говорится. Что там дальше было, патологоанатом помнил плохо, кроме того, что Энео с поста ушёл, половину Думы разогнали и постепенно, все эти бредни ушли из телевизора, остались только мрачные, до тошноты практичные, на рожи каменные, новые лица, новой власти. Молод он тогда ещё был. Его больше интересовали девчонки, чем все эти дрязги в далёкой Москве. А теперь, где она, молодость? Вон и Энео, как урюк стал. Тоже постарел, все стареют.

-Сегодня, в день годовщины смерти величайшего президента Российской Федерации, Владимира Пурина, да хранит его душу Господь, мы снова обращаемся ко всем чистым от греха и пороков людям России…

-Да иди ты уже нахуй. – Буркнул доктор, выключая телевизор. Совсем ахинею несёт этот Энео…, и что за хер этот Пурин? Эх, память! Не та уже, возраст всё-таки. Знакомая фамилия, а где слышал не вспомнить никак. Может и правда, президент такой был. Ну и флаг ему в руки. Всё равно помер давным-давно. – Все там будем. – Заключил доктор, взгляд коего, сейчас остановился на новом «клиенте». Молодой совсем, сопляк ещё, а уже труп.

Глянул на бирку, прикрепленную к большому пальцу. Кивнул, уверяя бирку, что всё прекрасно понял и скоро займётся делом. Скоро – но не прям сейчас. Право слово! Как можно начинать работать, даже не похмелившись? Да это же святотатство! Вот. Сначала похмелиться – спиртом естественно. Водкой похмеляются только слабаки московские, а тут тебе не Москва, тут настоящая Россия – Сибирь тут. Никакой этой водки – драное пойло для гимназисток и женственных подростков. Настоящие мужчины, пьют только спирт! Разбавленный. Но не сильно.

Проведя все необходимые подготовительные процедуры, доктор застыл над тем же телом.

Минут пять на него смотрел – такое чувство, что он что-то забыл…, кхм…, ах! Ну да – закусить же надо! И покурить, что бы спирт в желудке дошёл как надо и не слишком сильно сказался на профессиональных навыках. Покончив и с этим, он вернулся к работе. Взял скальпель, занёс его над телом мертвеца, почти начал резать, как вдруг остановился. Снова глянул на бирку. Протёр глаза, ещё раз посмотрел. На лбу выступили капельки пота. Сунул руку в карман, достал бумажку, прикрыв один глаз рукой, прочёл текст и с облегчением выдохнул.

-Фух, бля, чуть сам себя на тот свет не отправил. – Проговорил он, скомкав записку и сунув обратно в карман. Там были рекомендации по вскрытию конкретного трупа. Рекомендации подписаны господином Горяевым. А уж кто это и что с ним стало, известно тут всем. Лучше уж не рисковать понапрасну.

Доктор аккуратно вытащил края полиэтиленового мешка из-под тела – мешки уже лежали на каталках, что бы сразу после всех работ, их быстро запаковать, и можно было укладывать в очередной однотипный ящик, для грядущих похорон. Вытащил края и аккуратно свёл их вместе, зажимая на пару секунд в ладонях. Полиэтилен, на краях чуть темнее, чем в других местах, становился тягучим от тепла ладоней и сваривался в одно полоску. Вскоре, на столе лежал труп, запакованный в мешок, в какой полагалось паковать лишь тела вскрытые, сопровождённые полным описанием результатов вскрытия и причины смерти.