Аутсайдерам массового забега на длинные дистанции, пришлось пережить унижение, уже хорошо им знакомое. Пока бедняги шли в ту часть толпы, вокруг которой образовалась своего рода овальная просека, в них плевали. Под общий смех и довольные улыбки.

Когда толпа проходила мимо, Лёха пожал плечами и тоже плюнул – попал какому-то молодому парню, точно в глаз. Мерзко это было всё…, он с удивлением покачал головой. Мерзко-то мерзко…, но когда угодил парню харчком в глаз и увидел на его лице, уже полностью заплёванном, гримасу страдания, где-то глубоко в душе, шевельнулась радость. Странная, извращённая, но всё же радость. Ему было приятно унизить этого человека. Совсем как очкариков, которых он ради интереса, некоторое время жестоко унижал на улице, едва освоив первые приёмы заокеанского рукопашного боя, со смешным названием «каратэ-до». Как будто бывает каратэ-после…, в общем, ощущения были похожи. Но если в прошлом, он ощутил и вину за свою радость, то теперь – ничего. Вины нет. Он слишком устал, что бы винить себя в чём-то. Ему ещё много лет предстоит видеть этот плац, эти грёбанные рожи, эти бараки, и этот драный лес. Так зачем ему страдать? Пусть пострадают другие, что бы самому хоть немного стало легче.

К тому же, его невеликих познаний в генетике и социальном поведении приматов, вполне хватило, что бы объяснить происходящее разумно. За забором общество было совершенно другим, оно порицало подобные способы удовлетворения некоторых чисто животных потребностей человека. Были сдерживающие факторы, питавшие чувство вины, возникающее после того, как ты поступишь плохо с другим человеком. Здесь ничего этого нет. Здесь всё куда ближе к примитивной форме устройства человеческого социума, здесь почти палеолит. Не хватает только саблезубых тигров, шкур вместо роб и котла, в котором доваривается скакун-неудачник, назначенный на сегодня главным блюдом праздничного ужина…

Пришлось хорошенько тряхнуть головой, что бы прогнать эти мысли прочь. Начиналось второе отделение сегодняшней программы, на этот раз – театральное.

Из толпы, с разных концов площади, вышли два поджарых парня. Ни какой хронической усталости общей для лагеря, в них не было заметно и близко – блатные. Они форму поддерживали, используя спортзал, выстроенный, вообще-то, для охраны лагеря. Все их физические нагрузки, ограничивались тем залом. Много у них было привилегий и жилось им куда лучше…, Лёха, именно в тот момент, определил свою цель, но не понял этого. Слишком уж захватило его зрелище. Когда эти двое отделились от толпы, он вместе со всеми хохотал от души. Каждый шёл по плацу с очень серьёзным лицом и делал вид, что не замечает толпы зрителей. Но смех вызвало, конечно, не это. Каждый вёл «собаку». На поводке, всё как полагается. «Собаки» даже иногда лаяли, часто дышали, вывалив язык, и вертели не существующими хвостами.

-Здравствуйте. – Сказал один, когда собаководы встретились на середине плаца.

-И вам не хворать. – Ответил второй, поправляя выбившийся локон волос. – Как ваши дела?

-Очень не плохо, знаете ли. А как вам погода?

-Хорошая сегодня погода. – Кивая, заметил второй. Его «собака» громко гавкнула. – Тузик, сидеть! – Рявкнул «собаковод». Тузик подчинился и сел на корточки, уперев в землю обе передние «лапы», да вывалив язык, весьма натурально отыгрывая свою роль.

-У вас кобелёк? – Наигранно удивлённо спросил первый блатной.

-Да, - гордо заявил второй. – Отличная собака. Палку носит, блох нет, гадить где знает – лучше у нас тут не найти.

-А он у вас не кастрированный случайно?

Публика покатилась со смеху.

-Нет, что вы. Тузик живёт полной жизнью.

-Породистый.

-Ну, так! Настоящий русский сторожевой! Медалист! Да Тузик?

Тузик вопроса не услышал и поводок, роль коего выполняла простая верёвка, сильно натянулся. Бедняга свалился на спину и хрипло ответил.

-Вввваф!!!

-Знаете, мне нравится, хороший у вас кобелёк. А у меня как раз сучка.

-Да вы что? – Притворно изумился второй. – А как у неё с кровями?