Но!

Света не могла пойти против воли отца. И пусть отец не приказывал ей выходить замуж за Михаила, пусть это сам Михаил публично предложил…

Света знала, что ради рода Анжуйских-Захаровых, ради дружественных родов из бывшей фракции царевича Алексея она должна принять это предложение. Тогда она ответила «да!» быстрее, чем её отец успел сказать хоть что-то.

И после этого она увидела боль в глазах отца. Но вместе с болью, в тех же глазах девушка видела и гордость. Грустную, печальную гордость мужчины, который правильно воспитал свою дочь.

— … Не будем тянуть, жители империи! Приступим! — жених Светы, шагнул вперёд, прервав печальные мысли герцогини. Анжуйская-Захарова подняла взгляд, но, разумеется, этого никто не видел из-за фаты.

Зато сама девушка всё прекрасно видела. Как сейчас царевич Михаил поднял тяжёлый меч над головой закованной в кандалы царевны Евгении.

Со своего ракурса Света не могла разглядеть лица девушки. Но отчего-то герцогиня была уверена, что царевна сейчас тоже подавлена. Очень редко, но бывает, что на плахе оказываются безумцы, которые не страшатся смерти, которые улыбаются и смеются, стоя на самом краю…

Так вот, царевна явно не из числа этих людей.

— За предательство императорской семьи, за то, что ты выдавала себе за мужчину и тем самым претендовала на трон нашего отца, я приговариваю тебя к смерти! — громогласно вещал Михаил. — За то, что ты самым бесчестным образом вмешалась в мою дуэль с Алексеем и убила моего брата предательским ударом в спину, я приговариваю тебя к смерти! Я даю тебе три секунды, чтобы осознать свои грехи и покаяться в них.

Михаил замолчал. Как и все люди на огромной площади.

Лёд, что сковал сердце Светы, казалось стал ещё крепче и болезненнее. Морозный ожог от этого льда будто бы мучил и разрушал душу герцогини.

Девушке было жалко не только себя, свой род или бывшую фракцию Алексея. В тот миг ей стало особенно грустно и больно за принцессу Евгению.

Казалось бы, Светлана Ивановна, как и другие Анжуйский-Захаровы, должны ненавидеть ту, кто предательски убил их господина. Но члены семьи Светы после того, как фракция Алексея присягнула Михаилу, успели обсудить между собой гибель третьего царевича:

— Предположим, у меня есть понимание, зачем царевна выдавала себя за царевича, — хмуро проговорил тогда старший из братьев Светы — Николай. — И на мой взгляд желание занять трон — уж точно не причина. Достаточно вспомнить все действия фракции Евгения, чтобы убедиться в этом. Принцесса со своей фракцией всегда стояла в стороне от борьбы за трон. Ровно до тех пор, пока не передала право наследования Михаилу, а затем… убила Его Высочество.

— На что ты намекаешь? — угрюмо спросил у своего первенца Иван Анжуйский-Захаров-старший.

— До нас с вами доходили слухи о том, что всё чаще люди стали попадать под чужой ментальный контроль. Более того, нечто подобное мы сами видели недавно в Спорных… бывших Спорных Землях. Там наши бойцы ещё и боли не чувствовали. Что же касается Его Высочества Алексея… во время своей битвы он тоже был сам не свой.

— Говори прямо, Коля, — ещё сильнее нахмурился отец семейства.

— Я уверен процентов на восемьдесят, что принцесса Евгения не по своей воле присоединилась к Михаилу и не по своей воле атаковала Его Высочество. Я несколько раз пересмотрел видео… — он поморщился и покачал головой, явно припомнив те эмоции, что дарил ему этот просмотр каждый раз. Но затем наследник резко собрался и произнёс: — В общем на видео, почти в самом конце, кажется, будто принцесса приходит в себя и в шоке от происходящего. Я лично считаю, это всё очень подозрительно. Михаил всё подстроил, и…

— Хватит! — оборвал его отец. — Мы присягнули Его Высочеству. Мы не можем осуждать его действия.

Николай хотел что-то возразить, но вместо этого лишь скрипнул зубами и резко отвернулся.