— Хорошо, — Женя достал нож из нагрудного кармана, прислушался, после резко вонзил лезвие в кору, поддел ее, отодрал, что-то извлек и это «что-то» протянул Гере.

— Я это есть не буду. Не, не буду, — он брезгливо морщился, зажимая пальцами жирную, белесую личинку. Ее толстые лапки напоминали конусы, и они хаотично двигались — туда-сюда, туда-сюда. Сквозь полупрозрачную туго натянутую кожицу просвечивались органы, а на ощупь она казалось смазанной маслом. — Меня тошнит.

— Какой ты нежный, — усмехнулся Женя. — Это, между прочим, источник чистейшего белка.

— А у тебя есть что-нибудь еще?

— Гранулы есть. В лаборатории. Я сам принесу, сломаешь еще чего.

Женя оторвался от созерцания дерева, на которое пристально смотрел с того самого момента, как Гера прилетел, и ненадолго отошел. Вскоре вернулся с пакетом, набитым гранулами. Гера их не очень любил, но в сравнении с предложенными личинками они показались деликатесом, и он с аппетитом набросился на еду.

— А сладкое у тебя есть чего-нибудь?

— Конечно, — Женя опять уставился на дерево. Потрогал его, оторвал лист, просветил на солнце. — Малина. Рядом с озером. Там как раз волки на водопой пришли, все как ты любишь. Иди, нарви, а я здесь подожду.

— Ты знаешь, что-то я передумал. А у тебя все в порядке? Какой-то ты… мрачный.

— Конечно. Конечно, у меня не все в порядке. Видишь это дерево? Ты ничего не замечаешь?

— Ну, это дуб.

— Сам ты… не важно. Видишь, листья по краю почернели? А прожилки бледные видишь? Знаешь, что это значит? Это значит, что, если я запущу основной инкубатор, то этот дуб, а вместе с ним больше сотни других деревьев, зиму не переживет. Выжмется до остатка. Лес поредеет. Проводку надо менять. А знаешь, что это значит? Что работа дня на два встанет, что в нынешней ситуации крайне нежелательно. Но это еще не самое страшное. Самое отвратное, все эти два дня по лесу будут шастать люди. Биоэнергетики. Они оградят ультразвуком территорию радиусом в шесть километров. Все перекопают. И, конечно же, они будут задавать вопросы, а мне придется на них отвечать, ты понимаешь? Человек пять биоэнергетиков, и я, один на один. Меня заранее трясет, — и на этих словах Женю передернуло, так же, как недавно Геру — от предложенной личинки.

— Ну, ты можешь пожить эти дни у меня.

— Нет, не могу. В этом году я уже вылетал из леса два раза, да и ночевать в чужом месте не горю желанием. Я не могу спать не дома. Да и у тебя ужасно, не понимаю, как там можно жить.

— Ну, тогда я не знаю, чем могу помочь.

— Я зато знаю. Мне надо расслабиться, отдохнуть и успокоиться, — партнер изволил оставить дерево в покое и подойти. Руку запустил в волосы — Гера зажмурился поневоле, какие же все-таки шершавые, грубые и чертовски приятные пальцы у Жени!

— Как по традиции мне надо сейчас себя вести? — склонился партнер к уху.

— А к черту классику. Мы же не участники.

— Лицемер-р-р-р, — проурчал Женя, прижимая его себе.

Гера встал на цыпочки, поддался.