«И ты тут как тут!» — простонала Аня про себя.

Впрочем, против Ануш она ничего не имела. Секретарь мужа, добрая, отзывчивая девушка с невероятно длинными темными кудрями, нравилась Ане. Они нередко болтали, когда она заходила к супругу на работу. Она даже поздравляла сотрудницу с днем рождения.

Однако сегодня было не до вежливых речей.

— Извините… — пробубнила Аня, глотая слезы, и поспешила вон.

Еще никогда так быстро не бегала по лестнице на каблуках, как сегодня. И уже почти на выходе натолкнулась на Артура Левоновича, бухгалтера, грузного и седовласого, как и многие бывают в почтенном возрасте. Побывав на всех корпоративах фирмы вместе с супругом и периодически навещая его на работе, Аня была знакома практически со всем персоналом. Общалась с работниками вежливо, обходительно, поздравляла с праздниками. Ее любили, также охотно общались.

Вот и теперь Артур Левонович преградил ей путь и с хмурым выражением лица тут же учинил допрос:

— Анечка, вы куда в таком виде? Что случилось?

— Ничего… — промямлила она, стремясь обойти доброжелателя.

Тот же, наоборот, снова шагнул к ней, пресекая путь.

— Тебе нужна помощь? Подожди, я позову Тиграна.

— Не надо его звать, — воскликнула Аня. — И помощи никакой не надо…

— Он же не простит меня, если я отпущу тебя в таком расстроенном виде!

— Он простит, еще премию выпишет…

С этими словами Аня выскочила из здания фирмы «Щит». Ее этот щит больше не защищал, она теперь сама по себе.

Выбежав на улицу, она поискала взглядом такси. В отдалении стояла белая машина с «шашечками», и Аня поспешила прямиком туда.

Через минуту уже мчалась, уезжая подальше от этого места.

Раньше Аню никогда не били.

Ни ремнем, ни хворостиной, ни другим предметом.

Мама у нее была строгая, даже деспотичная, но предпочитала давить авторитетом, рук не распускала. А до Тиграна никаких бойфрендов или людей, могущих на нее воздействовать физически, в ее окружении не наблюдалось. Словом, знакомство с ремнем мужа произвело на нее неизгладимое впечатление.

Филейная часть горела так, будто с нее содрали кожу, Аня еле могла сидеть.