Я вскинулся – он меня вообще за идиота держит?

– А извиниться мне перед вашим градоначальником не надо? Ну, за то, что вообще есть и что не оправдываю неизвестных мне надежд?

Фролов грустно, как на тяжелобольного, посмотрел на меня, вздохнул, и ровно, не повышая голоса в ответ на моё откровенно хамоватое поведение, продолжил:

– Извиняться не надо. Хотите вы верить моим словам или нет – это не моё дело, а ваше. Просто знайте – я говорю правду. Сотрите с лица эту скабрезную улыбку! Вы действительно думаете, что вокруг одни заговоры и интриги? Глупо. Не понимаете? – он побарабанил кончиками пальцев по краю стола. – Объясню по – другому. Скажите, сколько раз вас тут обманули, только без детских обид?

В запале уже совсем было открыл рот, чтобы вывалить на этого мутного Сергея Юрьевича всю свою злобу, ненависть и прочие «благодарности за курортно-санаторные условия проживания», однако вовремя заткнулся. Вопрос явно с подвохом. Хорошо, посчитаю… С дрезиной некрасиво поступили – это один, а два – так и не смог вспомнить, хоть и честно пытался. Но и первого лично мне выше крыши будет – слишком многое изменилось в худшую сторону.

– Один, – процедил я. – С оплатой в виде заветного билетика. Расчёт окончен – мне этого вполне достаточно.

– Понимаю, неприятно, но вас никто не обманывал. Просто билет был на другую дрезину – ту, которая весной пойдёт. Так что наш город вёл себя по своему честно по отношению к вам.

– Издеваетесь?

– Да что же вы все мои слова в штыки воспринимаете?! – ледяное спокойствие особиста слегка пошатнулось. – Просто всё. Смотрите сами – основное богатство Фоминска – это люди, и это непреложный факт. Они постоянно прибывают понемногу со всех сторон, как правило спаянными семейными общинами. А нам надо на зиму новый северо-восточный пост укомплектовать. Только построили, рано ещё по-настоящему обживать, но заселить людьми в первую зиму жизненно необходимо. Разведать места, установить наличие тварей, нарубить строевого леса, вычистить и подготовить для постоянных колонистов делянки под огороды – дел просто громадьё!

Из семей на это дело мужиков не выдернешь – или во все тяжкие пустятся по алкогольному делу, или по жёнам сохнуть начнут и головы ревностью забивать. В любом случае ничего хорошего по умолчанию получиться не сможет. С бабами на зимовку отправлять – пробовали. Сначала все между собой перелюбились да передрались, а затем и до увечий дошло. Как вы понимаете – тоже не вариант.

Остаётся наиболее эффективный выход – отправлять одного опытного взрослого и несколько юношей. Старший расслабиться молодёжи не даст, а заодно и дурь гормональную вышибет, и обучит полезному, и задачи, руководством поставленные, выполнит. Вот вас мы и хотели старшим назначить. Выпустили бы из отрядов в конце осени в виде великого одолжения под нужным соусом – и поверьте, вы с вероятностью практически сто процентов приняли бы наше предложение, никуда бы не делись.

– Почему я и почему ноябрь?

– Удивлён, что вы не поняли. Хорошо. Вы – потому что вы одинокий; потому что до сего дня не нарушили ни одного городского закона, наоборот – всячески демонстрировали умное смирение с бесконфликтностью; раз смогли живым дойти до наших Палестин – весьма живучий, рассудительный и не склонный к скоропалительным решениям и прочим глупостям. Хотя тут вы сегодня подкачали… Ноябрь – потому что снег. Дороги сейчас не чистят, куда вам идти из Фоминска? На верную смерть? И ещё потому, что у нас холостых взрослых мужиков на все окрестные поселения меньше, чем пальцев на руках – выбирать особо не приходится. Хотите отвара? – неожиданно сменил тему Фролов.

Даже не раздумывая, согласился. Лучше тут время за беседой коротать, чем в камере, как обезьяна, сидеть. Особист покопался под столом и достал оттуда старенький термос, большой, литра так на два с половиной. Кружки попросту извлёк из тумбы, стоящей справа от его кресла.

Мы неспешно, в молчании, выпили странноватой, уже довольно остывшей, жидкости. Без всяких сомнений вкусной, отдающей летним лугом. Из всего сложного букета разнотравья смог опознать только мяту и чабрец, остальной набор ингредиентов остался загадкой.

– Нравится?

– Да. Вкусно очень, Спасибо, – нисколько не покривили душой я.

– Приятно слышать, по собственному рецепту завариваю. С собой в дорогу надо не забыть вам положить, попьёте вечером у костерка.

– Вы меня отпускаете после того, что мне пришлось совершить, на все четыре стороны?

– Не безвозмездно, конечно, но в целом верно.