Глава 4. Нелли

— Придурок! Да твое самомнение не влезет в грузовик! — в сердцах швыряю телефон на тумбочку и закрываю глаза. Злость все еще пощипывает кончики пальцев, но способность мыслить здраво потихоньку возвращается: я нагородила невесть что незнакомому человеку. Мама права: у меня огромные проблемы с контролем гнева.

Ума не приложу, как этот ботаник сумел задеть меня за живое — неужели пара десятков фото с небом, серыми многоэтажками и моими видавшими виды ботинками могут настолько сильно рассекретить личность?

«Спорим, ты мечтала, а тебя забраковали...»

«У тебя даже друзей нет...»

— Ну конечно же. Зато у тебя, выскочки, наверняка целая куча прихлебателей!

Поднимаюсь с дивана, тщательно разглаживаю складки на пушистом пледе и бесцельно прогуливаюсь от окна к двери и обратно. Ну и пусть у меня нет живой жизни. Да и откуда ей взяться? Все, кого я знаю, находят компашки по интересам либо в школе, либо во дворе. В нашем дворе живут одни престарелые бабки. Появился Артем, да и тот...

Снова хватаюсь за телефон, но тут же его откладываю. Такие придурки, как этот тип из интернета — с внешностью хорошего парня и приторной улыбочкой, — вращаются в высших сферах, и проблемы простых смертных им неведомы. В реале он бы состряпал брезгливую физиономию и демонстративно прошел мимо.

Но он хотя бы извинился, так что... пускай живет.

К тому же, спор с ним отвлек меня от ужасающего школьного провала: я так увлеклась состязанием в остроумии, что позабыла о медовых глазах и длиннющих ресницах Артема, однако теперь наваждение возвращается, давит на горло и мешает нормально дышать.

Как ни крути, опозориться не входило в мои планы, но когда это жизнь шла по плану?..

Снимаю ненавистную блузку и юбку и прячу подальше — в глубины платяного шкафа, влезаю в растянутую футболку и, плюхнувшись на крутящийся стул, выдвигаю верхний ящик видавшего виды стола. В нем сотнями пошлых кричащих оттенков переливаются лоскуты ткани, мотки ниток, клубки и тесемки, стеклярус и бисер.

Вооружившись тяжелыми портновскими ножницами, вырезаю из лилового атласа детали нового платья для несчастной куклы и старательно сметываю. Тревоги и проблемы отлетают на десятый план.

Реставрацией игрушек я занялась в раннем детстве — уже и не помню, по какой причине. Нравилось склеивать сломанные детали из пластика, приглаживать всклокоченные искусственные волосы, чинить одежду. Позже я начала менять куклам макияж, стиль и прически, создавая новые личности. Возможно, это происходило потому, что безучастные красотки с глупыми глазами казались похожими на маму, и мне отчаянно хотелось наставить их на истинный путь и вразумить.

Если быть до конца откровенной, своего увлечения я стыжусь — слишком уж оно выбивается из моего темного образа. Однако в прошлом году обнаружила, что реставрация может приносить неплохие деньги: если купить по объявлениям редкую старую Барби и привести в божеский вид, коллекционеры ее с руками оторвут. Теперь я могу позволить себе по-настоящему крутые шмотки, косметику и походы в кафе, а еще — незаметно подкладываю деньги в мамин кошелек (хотя она определенно догадывается о природе их возникновения и, обнаружив пару лишних тысяч, становится сентиментальной).

Нанизываю на иголку вдвое сложенную ткань, но успокоиться все равно не получается: обидные слова придурка из сети и полный недоумения взгляд Артема всплывают в памяти, и я чертыхаюсь, уколов палец.

Мое взаимодействие с парнями из школы всегда сводилось к ожиданию подвоха и ожесточенным перепалкам, с ними я умею лишь краснеть или огрызаться. Впрочем, сегодня общения хватило с лихвой, но оба собеседника оказались ничуть не лучше какого-нибудь Боброва: сразу же раскусили меня и слились. Только один деликатно промолчал, а второй...

Телефон разражается противным жужжанием. Можно не проверять: ожил классный чат — не тот, где «сливки общества» сплетничают и дружат против кого-то (и где меня нет), а официальный, созданный, когда мы были еще первоклашками. Большую часть времени он позабыт-позаброшен и покрыт пылью и паутиной, но по праздникам пополняется дурацкими картинками, стихами и роликами.

Короткие оповещения не прекращаются, и любопытство берет верх: тянусь к своему верному чуду техники в чехле с белыми черепушками и обнаруживаю на экране новый диалог.

Как ни странно, начала его Милана: