Заседание высшего военного совета началось с просмотра зарубежной хроники. Весенний Париж. Последняя колонна германских солдат, покидая город, проходит по Елисейским полям. Вряд ли немцы по доброй воле выбрали это маршрут, потому что, буквально наступая на пятки последней шеренге, машут мётлами парижские дворники, как бы выметая оккупантов из Парижа. И всё это происходит под свист и улюлюканье запрудивших тротуары веселящихся парижан. Нечто подобное происходит и в других европейских столицах, которые германские солдаты покидают с зачехлёнными знамёнами и опущенными от стыда глазами. А теперь хроника из самой Германии. Новое германское правительство, которому хунта передала власть, объявляет о роспуске армии. Следующим постановлением учреждается Народный трибунал, под следствие попадают десятки тысяч сторонников свергнутого режима. А вот глава правительства ставит подпись под согласием Германии всячески содействовать работе уже международного трибунала, созданного странами участницами антигитлеровской коалиции для суда над бывшими руководителями НСДАП и СС, а также над военными, совершившими преступления против человечности. Камера крупным планом показывает наручники на руках двух бывших членов хунты: гросс-адмирала Дёница и генерал-фельдмаршала люфтваффе Кессельринга.

Когда экран потух, и в просмотровом зале включили свет, пребывающие, кажется, в шоке от увиденного члены высшего военного совета молча побрели в зал заседаний.

Председательствовал премьер-министр. Кресло императора по обыкновению пустовало, но дух его присутствовал в комнате незримо, а может, и вполне телесно, за одной из перегородок. Подданные, помня это, вели себя поначалу чинно, но потом страсти накалились, и разговор пошёл на повышенных тонах.

…– Ну и что с того, что Япония осталась в одиночестве перед лицом множащегося числа врагов? Какие такие выводы, господин премьер-министр, должны сделать мы из увиденной хроники? Лично я, как командующий военно-морскими силами Японии, сделал для себя только один вывод: нашим бывшим союзникам не хватило духа, чтобы продолжать борьбу, когда ситуация была далека от безнадёжной. И что они получили взамен? Их загнали на собственную территорию, как в резервацию. Разоружили и теперь подвергают унижениям и арестам. А в дальнейшем их ждёт суд, приговор которого можно огласить уже сейчас, и не сильно при этом ошибиться! Такого вы хотите для Японии? Такого вы хотите для нас, да и для себя тоже, господин премьер-министр?

Премьер-министр внимал пламенным речам, потупив взор, впрочем, все сидящее за столом вели себя как прилежные слушатели на концерте в филармонии: сидели молча и неподвижно, опустив очи долу. Лишь военный министр жёг выступающего взглядом. Тот, наконец, заметил этот взгляд, умолк, поклонился и сел, приняв позу остальных. Военный министр, наоборот, поднялся.

– Господин премьер-министр, прошу простить моего подчинённого за излишнюю горячность, но в одном он прав: в случае, если Япония примет условия ультиматума – это будет позором для всех нас и серьёзно подорвёт дух нации, который до сей поры вёл нас к победам!

Премьер-министр поднял глаза:

– Под документом, который вы называете ультиматумом, господин военный министр, среди прочих стоит и подпись России. Вы понимаете, что это означает для нас? Это означает, что в случае нашего отказа Россия может объявить нам войну!

– Но у нас ведь есть мирный договор с СССР, – выразил робкий протест один из присутствующих.

– Пусть вас это не смущает, – горько усмехнулся министр иностранных дел, – и тем более не обнадёживает. При подписании договора Россия воздержалась, обозначив свой особый внутри договора статус, как нейтральный. Это позволяет ей при возникновении особых условий действовать по своему усмотрению, не советуясь с остальными странами – членами Союза.

– Вот, вы сказали «особых условий», – раздался тот же робкий голос, – а разве Япония дала повод России для объявления таких условий состоявшимися? И разве не наша делегация ведёт в Москве секретные переговоры о нашей готовности пойти на некоторые территориальные уступки в пользу России, в обмен на гарантии соблюдения мирного договора всеми государствами, входящими в СССР?

– И это пусть вас тоже не обнадёживает, – сказал министр иностранных дел. – Если бы переговоры шли в Петрограде, тогда да, тогда надежда оставалась. Переговоры же в Москве – не более чем переговоры о намерениях, именно Россию ни к чему не обязывающих. Что касается «особых условий», то найти причины для их возникновения так же легко, как выпить чашечку саке.

– Но разве остальные члены этого чёртового Союза не могут повлиять на Россию в выгодном для нас направлении?

– Могут, – кивнул министр иностранных дел, – не только повлиять, но и заставить Россию отказаться от агрессивных в отношении Японии планов. Но делать они этого, уверяю вас, не станут.

– Довольно! – премьер-министр решительно прервал бесполезную дискуссию. – Раз на планы России никто повлиять не может, будем считать, что в случае отрицательного ответа Японии на предложение стран коалиции, война между нашими странами неизбежна. Военный министр, как это может отразиться на ходе военных действий в краткосрочной перспективе?

– Никак! – уверенно заявил генерал. – Не смотрите на меня так удивлённо, я вполне в своём уме – никак! Русские великолепно организовали оборону своей территории. Любая попытка с нашей стороны атаковать их границы или военные базы, обернётся крахом. Это так, и именно поэтому мы, военные, выступали против войны с Россией. Но, так уж выстроена их военная доктрина, оборона – отдельно, наступление – отдельно. А наступать им нечем. Тихоокеанский флот русских заперт во Владивостокских бухтах и Охотском море. Наша Северная эскадра превосходит его и по количеству кораблей и по суммарной мощи артиллерии. Ещё лучше обстоят дела у наших сухопутных сил. На всех направлениях возможного наступления русских частей возведены долговременные фортификационные сооружения. И даже если им удастся преодолеть первые рубежи нашей обороны, в чём лично я сильно сомневаюсь, их встретит миллионная армия, состоящая из наших доблестных солдат и их верных союзников. У русских же, даже если они перебросят на Дальний восток все те части, которые принимали участие в войне против Германии – а на это уйдёт немало времени, уверяю вас! – то их общая численность вряд ли превысит и половину численности наших войск.