– Право? Я офицер, и дуться на женщину, которую когда-то называл матерью… О каком праве вы говорите?
– Почему тогда ни разу не зашёл? Я тебя ждала…
– Если бы зашёл – пришлось бы говорить. Но только мне сказать вам нечего, а слушать ваши объяснения, извините, неинтересно.
– Вот даже как. Да, таким я тебя, Петя, не знала.
Ольга Матвеевна замолчала, ожидая, что Пётр как-то отреагирует на её слова, но он молчал и смотрел в сторону. Галина вздохнула:
– И молчать ты тоже имеешь право. Вот только выслушать меня я тебя всё-таки попрошу, обещаю: это не займёт много времени.
Пётр по-прежнему молчал, но не уходил.
– Спасибо. Я действительно очень виновата, Петя, перед тобой и перед Наташей. И единственное оправдание для себя вижу в том, что не с тобой разводила я Свету, а со смертью. Ты ведь не знаешь, в каком она тогда была состоянии.
Она замолчала. Пётр стоял, как стоял, да слышал ли он её? Она хотела уже попрощаться, когда он неожиданно заговорил:
– То, что я сейчас скажу, вас, наверное, удивит, но, надеюсь, и успокоит тоже. За маму мне обидно, это да. Зачем вы так с ней? Только с этим – вы люди взрослые – разбирайтесь сами. А лично у меня ни на вас, ни на Светлану обиды нет!
Ольга Матвеевна ухватила Петра за рукав шинели:
– Это правда?
– Вы про мою обиду? Правда, зачем мне врать?
– Но почему ты тогда…
– Не попытался вернуть Светлану? Ответ прост: обиды нет, но и любви, увы, тоже больше нет. Извините, мне пора!
Ольга Матвеевна смотрела вслед Петру, пока тот не скрылся за поворотом. Потом тяжело опустилась на скамейку возле могилы мужа:
– Прости меня, Павлик. Я знаю, будь ты жив – такого бы не случилось. Прости меня…
…– И всё-таки, почему Сталин, почему не ты? Ведь тебе очень хотелось поехать в Тегеран, сознайся.
– Ну, что ты, Оля, право? Откуда в лексиконе людей военных взялось слово «хотелось»? Мечталось, да, было, дома в пижаме на диване. А на службе…
– Хватит впаривать мне про службу! – озлилась Ольга. – Ты меня, Глеб, за дурочку-то не держи. А то я не знаю, как Иосиф от этой поездки отбрыкивался. Так вы на него надавили, зачем?