— Ты не являешься ни одним из этих существ, иначе причинила бы мне вред в тот момент, когда я вошла сюда. Вместо этого ты обняла меня, — напомнила я ей.

Она напряглась, нахмурив брови, словно обдумывая мои слова.

— Ты ни в чем не виновата, — добавила я. — Мы не знали, поэтому не смогли подготовиться. Как ты можешь быть виновата? Ты была ребенком. Это был не твой выбор.

— Это я лишила жизни свою собственную мать, — голос Софии дрогнул, когда она заговорила.

— У них есть способы предотвратить это, — сказала Лагина. — Если бы мы знали…

— Если бы мы знали, они бы убили ее, — сказала я.

Обе мои сестры посмотрели на меня широко раскрытыми глазами. — Не делай вид, что это сюрприз. Мы все знаем, как все в этом королевстве относятся ко всем, кто не является человеком. Нас воспитывали в страхе перед всеми остальными. Фейри, вампирами, оборотнями. Даже боги. Ты думаешь, ребенку-полувампиру позволили бы жить?

Рука Софии переместилась к груди, и она опустила глаза, делая медленные вдохи. Я никогда не видела ее такой противоречивой.

— Я не оправдываю его за то, что он сделал, — добавила я. — Но мы больше не можем позволить себе игнорировать тот факт, что нас воспитали смотреть на мир определенным образом. Поддерживать иллюзию безопасности, которую обеспечивал этот город. Играть роль.

— Вот почему тетю Катерину отправили к стене, — тихо сказала Лагина.

— Что? — Моя тетя всегда вдохновляла меня. — Она не вызвалась добровольно?

Лагина покачала головой. — Другим ее вариантом был храм.

Я сжала руки в кулаки, не обращая внимания на обкусанные ногти на ладонях. Я должна была догадаться. Я должна была увидеть параллели. Я была так слепа.

— Все было ложью, не так ли? — Мягко спросила София.

— Да, — ответила я без колебаний. — И это не твоя вина. Так что ты не собираешься расплачиваться за их ошибки.

— Моя мать… — она прерывисто дышала. — ее больше нет. Это моя вина.

— Больше никаких обвинений. Ты разберешься во всем. Я не хочу слышать оправданий, ты понимаешь? — Я никогда не разговаривала с ней так резко, и ее удивленное выражение лица почти заставило меня взять свои слова обратно. Но я знала, что это был единственный способ, которым она собиралась меня выслушать. Офелия никогда ничего не покрывала сахаром, когда дело доходило до заказов.

— Ты возьмешь свою жажду под контроль, и мы выясним, что это значит для твоей дальнейшей жизни. Мы больше никого не потеряем, ты меня слышишь? — Я уставилась на нее, не мигая.

Наконец, она кивнула. — Хорошо.

Я попыталась скрыть свое облегчение, но почувствовала, как мои плечи опустились, когда напряжение ушло. — Итак, что мы можем сделать, чтобы помочь ей? — Спросила я Лагину.