Васил грузно опустился на переднее сиденье; астронавт устроился сзади. Машина неожиданно резво тронулась с места. Бейтс прислушался — двигатель работал ровно и басовито, намекая на таящийся в нем запас мощности. Поглядывая в окошки на городские кварталы, Бейтс незаметно рассматривал салон такси. Ничего необычного, кроме двигателя, он не обнаружил.
Ехали быстро. Временами даже очень быстро. Выбравшись из тесных улиц городского центра, шоссе взлетело на стометровую высоту моста Хана Аспаруха, изогнувшегося изящной километровой дугой над промышленной зоной судоремонтного завода и поймой Варненского канала, а затем словно расправило плечи в автостраду с широкой разделительной полосой. Бейтс взглянул на приборную доску. Спидометр устойчиво показывал 150 километров в час, а стрелка тахометра подрагивала около отметки 3200 оборотов в минуту. Двигатель работал удивительно ровно и мощно для своих 1300 «кубиков». Бейтс не смог сдержать любопытства.
— Васил, это что, болгарская машина?
— Нет, советская.
— О, я не думал, что русские делают такие мощные двигатели…
Васил спросил о чем-то по-болгарски у шофера и перевел астронавту его ответ:
— У этой машины двигатель от БМВ 320 мощностью в 107 лошадиных сил и пятискоростная коробка передач той же фирмы.
— А-а-а, — протянул Бейтс. Все встало на свои места, и он с невинной улыбкой задал следующий логичный вопрос:
— А что, много в Варне такси с такими двигателями?
— Да нет, немного, — со столь же невинной улыбкой ответил ему в тон Васил, весело глядя прямо в глаза. Бейтс понял, что проявлять дальнейший интерес к таксомоторному хозяйству Варны совершенно бесперспективно.
Километрах в 10 от красавца моста автострада вновь превратилась в обычное шоссе со встречным движением, к тому же довольно узкое. Шофер сбавил скорость, но не слишком. Причем он не особенно утруждал себя соблюдением правил движения. Профиль шоссе был спроектирован с большим знанием дела — все виражи, даже незначительные, имели точно рассчитанный наклон покрытия, словно на гоночной трассе. Это позволяло безопасно преодолевать их на значительно большей скорости, чем могло показаться разумным. Повороты закручивались в головокружительную спираль, шоссе то ныряло в туннель окружавшего его не только с обочин, но и сверху леса, то выскакивало на склоны холмов, с которых открывалась перспектива на десятки километров.
Деревни, которые пронзало шоссе, были застроены удивительно аккуратными домами, преимущественно трехэтажными, очень оригинальной, а зачастую просто-таки утонченно-совершенной архитектуры, сочетавшей каноны классического альпийского стиля с типично балканскими элементами — черепичными крышами и просторными окнами.
Попетляв немного по лощинам, шоссе уцепилось за край холмистой гряды и ступенька за ступенькой полезло к перевалу. Плотные свинцовые тучи, закрывавшие небо над Варной, изрядно поистрепались. Сквозь многочисленные прорехи проглядывало голубое небо. Косматые серые хвосты колыхались над перевалом, но, едва преодолев его, стремительно таяли. Васил наполовину опустил боковое стекло, и в машину ворвался теплый — по-настоящему теплый! — ветерок.
— Мы пересекли отроги Рильских гор и из Северной Болгарии попали в Южную, — объяснил болгарин. — Климат здесь заметно теплее, в эту пору года градусов на восемь, а то и все десять. Северные ветры, холодные и тяжелые, не могут перевалить через горы, потому что их останавливают теплые морские ветры, преобладающие в эту пору года на южном побережье. Здесь, кстати, еще вполне можно купаться…
В нескольких километрах за перевалом открылась великолепная панорама простирающихся на десяток километров пляжей Солнечного берега с множеством спичечных коробков многоэтажных отелей, поставленных у самой кромки песка. Начало смеркаться, побережье заискрилось, замигало гирляндами и снопами разноцветных электрических огней.
В четыре крутых прыжка дорога опустилась на равнину.
— Мы переночуем здесь, на Солнечном берегу. Самсонов ждет вас в Несебре утром, — лаконично объяснил план дальнейших действий Васил. Бейтс только пожал плечами. Он не знал, ни кто такой Самсонов, ни что такое Несебр.
После плотного ужина, прошедшего преимущественно в обстановке непринужденного молчания, Васил откланялся до утра. Астронавт еще часок посидел на балконе, пытаясь вычислить развитие предстоящей завтра беседы, но поздний вечер — не лучшее время для подобных аналитических упражнений. Так ничего и не вычислив, Бейтс блаженно вытянулся на довольно просторной, но коротковатой кровати, и мгновенно заснул, успев только подумать: «А хорошо бы с утра искупаться…» В раскрытую балконную дверь доносился мерный плеск волн.
Море было чистым и поразительно спокойным, хотя чуть прохладным для полного комфорта. Вода упруго несла пловца, и Бейтс греб легко, размеренно, рассчитывая силы надолго. Под солнечными лучами лазурная поверхность переливалась ослепительными бликами, больно ударявшими по глазам, и астронавт плыл смежив веки. Время от времени, однако, он пристально осматривал горизонт: тот неизменно оставался пустынным.
Прошло, вероятно, не меньше часа, прежде чем шов слияния морской и небесной сини вспорола черная точка. Астронавт поплыл ровно и мощно, оставляя за собой белый пенистый след. Точка на горизонте меж тем быстро приближалась, увеличиваясь в размерах. Постепенно она обрела очертания огромного корабля, походившего более всего на ударный авианосец. Бейтсу удалось точно вычислить его курс и скорость хода, и в точку рандеву он вышел с опережением минут в десять. Первая проблема состояла в том, чтобы его не засекли надводная и подводная системы обнаружения. Он свернулся калачиком и качался на пологих длинных волнах маленьким шаром, надолго задерживая дыхание. Маневр удался, ему удалось остаться незамеченным. Когда расстояние до стальной громадины сократилось метров до восьмидесяти, Бейтс распрямился в воде.