Глаза слезятся от пороховой гари, в горле першит, плечо, с непривычки превратившееся в сплошной синяк, болит всё сильней и сильней. Но надо стрелять. Раз за разом наводить мушкет на врага и жать на спусковой крючок. А внизу идёт рукопашная схватка и наши солдаты медленно, но верно одерживают верх. И мы вносим в их викторию немалую лепту, по крайней мере, хочется на это надеяться.

– Беда, государь… – прохрипел казак в окровавленной гимнастёрке. – Выбили казаков из домов, откуда они по врагу палили. Теперь по нашим рядам стреляют. Полковник Шигаев докладает, что никакой мочи держать врага уж нет. Отступать вам надо, надёжа государь.

Все взгляды обратились на «царя», тот медленно поднялся со своего импровизированного трона.

– Отступаем, – веско сказал он. – Юлаев, твои башкиры готовы? – спросил он у башкирского полковника. Тот кивнул.

«Царский двор» собрался в несколько минут. Большого количества вещей не было ни у кого, так что много времени не минуло, как все уже забирались на коней на заднем дворе «царских хором». Воспользовавшись общей суматохой, Омелин незаметно подошёл к военинженеру Кондрашову.

– Что с минированием путей отхода? – спросил он.

– Муравьёв наготове, – ответил тот. – Как только проедем окраину города, он подожжёт фитили.

Пути отхода были заминированы заранее, именно поэтому минировать улицы приходилось едва не в последний момент.

Два с лишним десятка казаков «двора» вскочили на коней и помчались к южной окраине города. К ним присоединились башкиры Юлаева и «охранная сотня» атамана-полковника Подурова. Омелин, не имевший такой привычки к седлу, как они, отставал, как бы не погонял своего спокойного мерина. Они, буквально, пролетели мимо заставы минёров. Воентехник первого ранга Муравьёв коротко отдал честь и тут же вместе со своими людьми склонился над незаметными с седла бикфордовыми шнурами мин.

И побежал огонёк по проложенным в земле «трубопроводам», сложенным из захваченных гренадерских запальных трубок и кожаных чехольчиков, пошитых специально для этого. Рвануть мины должны минут через пять – десять, может и рановато, однако лучшего добиться не удалось, как ни старался воентехник Муравьёв со своими минёрами из казаков.

Как только фитили загорелись, минёры также вскочили на заранее приготовленных коней и вскоре присоединились к кавалькаде удирающих казаков.

Они промчались ещё с полкилометра, мимо уже мелькали жалкие лачуги нищих, что селились на самой окраине, неподалёку от городской стены, когда в авангарде их кавалькады раздался истошный крик: «Кирасиры!». И тут же зазвенела сталь.

Князь Голицын был весьма умным полководцем, он отправил эскадрон кирасир, что был у него в резерве, согласно докладам разведки, в обход городка, куда, скорее всего, побежит Пугачёв. И теперь сотня отличных солдат в белых мундирах рубила палашами опешивших казаков. Первые не успели и сабли обнажить, как их срубили выскочившие из лабиринта улочек кирасиры. А затем закипел бой. И враг в нём одерживал верх. Вот упал сражённый пулей «статс-секретарь» Пугачёва Иван Почиталин. Отбивается окружённый кирасирами Тимофей Подуров. Получив палашом по голове, падает с коня Андрей Витошнов.

Кому суждено попасть в плен в этом бою, оказывался в плену.

Омелин орудовал саблей, отбивая удары палашей и нанося ответные. Кирасиры наседали на казаков и башкир, однако те, не смотря на это, всё равно прорывались к южной окраине, оставляя на земле трупы людей и коней. Они рубились с ожесточённостью настоящих классовых врагов, кроша друг друга, как говорится, в винегрет.

Вернее было бы назвать это мясорубкой, как самые страшные сражения Империалистической войны. Всё это сражение со шрапнелью, минами и рукопашными схватками. Горами трупов на улочках крохотного городка и кровавой кашей под ногами. И что они смогли изменить? Пугачёв потерпел поражение, полки «нового строя» уничтожены. Голицыну, конечно, нанесены тяжкие потери, однако, кроме него есть Бибиков – хотя этот скоро умрёт, кажется, от холеры, Омелин точно не помнил – Мансуров, Щербатов, который станет командующим после Бибикова, тот же Михельсон. А уж сама мысль о том, что придётся воевать с легендарным генералиссимусом Александром Васильевичем Суворовым, в ту пору ещё генерал-поручиком, вроде бы, была страшной. Ведь этот великий полководец успел уже прославить своё имя в Русско-турецкой войне, а теперь начинался период его военной жизни, старательно замалчиваемый советскими историками.

Омелин усмехнулся этой мысли, отбивая саблей удар вражеского палаша. Ловко переведя клинок, движением, которому научил его лихой рубака капитан Малахаев, и ударил кирасира в лоб, разрубив на нём треуголку.

Всё же им удалось вырваться, оставив на нищей окраине Сакмарского городка, больше половины состава. И помчались по степи на северо-восток, к Авзяно-Петровскому заводу, к комбригу Кутасову, к новой армии.

Глава 5.

Комбриг Кутасов.