В августе 1834 года графине Женевьеве д"Альбон, подруге Антуанетты де Монтрей, исполнилось пятьдесят пять лет.

Дама эта, которую Эдуард называл «старой выдрой» и не любил за чопорность и ханжество, была тем не менее, другом их дома. Антуанетта познакомилась с графиней д’Альбон в Вене, когда переживала первые тяжелые дни обустройства на новом месте, в эмиграции. Более обеспеченная Женевьева прониклась сочувствием к Антуанетте и ее трехлетнему сыну, помогла им деньгами, поддержала морально. Сейчас, в 1834 году, многое изменилось, в частности, теперь Антуанетта была богаче и обеспеченнее своей подруги, но давняя дружба, симпатия и расположение остались прежними. Их соединяло многое — происхождение, схожие судьбы, роялизм, которого они по-прежнему придерживались, оставаясь верны Бурбонам так же, как были верны им при Наполеоне.

Антуанетта приготовила подарки. Оставалось лишь одно — уговорить Эдуарда отправиться к д"Альбонам.

— Пойдемте, дитя мое, графиня д"Альбон знает вас с самых малых лет. Разве вы забыли, как она дарила вам конфеты, как вы играли в саду с ее сыном?

— Мама, я прекрасно все это помню, — сказал Эдуард. Разговор велся за утренним кофе, и он равнодушно отложил ложечку в сторону. — Но это не может изменить всем известного обстоятельства. Я не люблю мадам д"Альбон. Если я буду честен, то скажу: меня от нее тошнит.

Антуанетта, сдерживая раздражение, произнесла:

— Не так уж трудно в вашем возрасте скрыть свои чувства. Кроме того, вы никого не любите. Разве это причина для того, чтобы ни с кем не видеться, не ездить ни на какие приемы? Вы, между прочим, и меня не любите.

Эдуард поднял на нее глаза:

— С чего вы взяли, мама?

— Вам ничего не стоит огорчить меня. Это очень больно. У меня ведь никого нет, кроме вас, Эдуард, — я так распорядилась своей жизнью. У меня есть только вы, да еще, может быть, Жозеф.

— Жозеф, я уверен, мама, составит вам компанию.

Она спросила уже мягче:

— Что вы, в конце концов, имеете против д"Альбонов?

— Я считаю их старыми, старомодными, скучными и противными людьми. Этого достаточно? Полагаю, я достаточно взрослый, чтобы не ездить к тем, кого я не люблю.

— Но если вы не явитесь, это разобьет графине сердце. А Морис? Разве его это не заденет? Или вы его тоже не любите?