— Хозяйка предупреждала, — Лада протянула сцепленные в замок пальцы, положив их на колени и поиграла цветком, — сказала: злой ты, недоброе замышляешь и вообще, на ламия похож. Правда?

— А сама, как думаешь? — я подвинулся, и девица не стала отпрыгивать, когда наши тела прижались друг к другу.

— Красивый ты, — теперь она, уже не скрываясь, рассматривала меня, — но иногда прям в дрожь бросает, будто холодом веешь. И на ламия точно похож, прям, как из сказки. Только кто ж в ламиев верит то, акромя детей малых? Не, не думаю, будто злой ты, скорее, как все благородные, побаловать сюда приехал.

— Это ещё как?

— А вон, как в прошлом то годе, в Ксавники граф один наведался. Тож красивый был, хоть и не такой, как ты. И в возрасте. Лизавету тамошнюю обрюхатил за лето и съехал, развратник. Но, правда, опосля родов деньжат прислал и немало. На воспитание, значится, байстрюка. Да и Лизавету из крепости выкупил.

— Так ты потому и пришла? — я тихо смеялся, — за деньгами?

— Дурень! — она хлопнула меня цветком по лбу, — жоних у меня есть и не из простых, скоро главным кузнецом будет. Де-еньги! А пришла, — она задумалась, прищурившись, — интересно мне стало: правду хозяйка грит али нет. На ламия пришла поглядеть.

Вот это и есть самое интересное. Я давным-давно перестал практиковать мощные импульсы, вынуждающие женщин едва ли не силой добиваться близости. Какой интерес получить обезумевшую, от страсти, самку, готовую самостоятельно тащить тебя в постель? Куда забавнее, почти незаметным импульсом вызвать интерес к себе, а потом участвовать в лёгком флирте, постепенно переходящем во всё более серьёзные отношения.

— Жениха прогневать не боишься? — поинтересовался я и положил руку на талию собеседницы. Тут же получил шутливый хлопок по пальцам, — сейчас, как увидит свою невесту с другим парнем и пойдёт рукоприкладство.

Девушка хихикнула, и я ещё крепче прижал её к себе, наслаждаясь ароматом молодого чистого тела. Как ни странно, но деревенские жители, в отличие от «просвещённых» горожан, знали толк в гигиене, регулярно посещая баню и купаясь в ближайших водоёмах. Лада заёрзала, но освобождаться совсем не торопилась.

— Боишься? — насмешливо спросила она, — он у меня такой, бугай здоровый. Но спокойный, поэтому до смертоубийства дело не дойдёт, — она прищурилась, — а ты, как я погляжу, не из пужливых. Али знал, что его сёдни нет в Усиновке? Сказал кто?

— А может, если мне кто нравится, так и плевать на бугаев и прочие смертоубийства? — девица замерла, я провёл свободной рукой по розовой коже щеки, — как считаешь красавица, стоишь ты риска? Думаю — стоишь.

— Глупости какие, — Лада прикрыла глаза, — все вы, городские, мастера на словеса красивые, а самим только одно и подавай. Вот скажу сейчас, что ничего не будет и как поступишь? Пойдёшь другую искать, подоступнее?

— Скажи, — я легко коснулся губами её ушка, и девушка задрожала, — скажи, что ничего не будет.

Когда я попытался поцеловать её в губы, Лада резко отвернулась и сделала попытку подняться. Я придержал её, не ощущая особого сопротивления. Тяжело дыша, соседка опустила голову и провела ладонью по лбу.

— Ламий, как есть, ламий, — прошептала она, — задурманил ум! Так сладко…

Пронзительная трескотня балалаек внезапно прервала гул голосов и хохот гостей, мало-помалу, начал стихать. Здоровяк, пытавшийся свалить медведя на землю, отступил, потирая окровавленное плечо, а малолетки, пытавшиеся достать призы со скользких арок, ссыпались вниз рванули со всех ног, пытаясь отыскать свободное место в образовавшемся кругу.

— Пошли, — сказал я и поднял пунцовую девушку, обняв её за талию. Лада сверкнула глазами, а потом воткнула цветок, который продолжала держать в руке, мне в волосы. Насколько я знал: весьма решительный шаг, фактически — выбор, — спасибо.

Девушка рассмеялась и уже сама потащила меня в толпу, окружившую самый большой костёр, где устроили пляски, то приседая, то взлетая в воздух, виртуозные балалаечники. Шустрый парнишка в красной рубахе и полосатых штанах крутил свой инструмент так, что тот временами превращался в неразличимое пятно и вытанцовывал около парочки молодожёнов.

— Красивая у меня хозяйка? — выдохнула на ухо спутница, — вон ты как на неё уставился…