— Да, да! Поэтому я и бежал к тебе. Пошли скорее! Мы с тобой будем первые, кто войдет внутрь, возможно, за последние пять тысяч лет!
Аманда кивнула.
— Только не беги быстро, папа. В твоем возрасте это вредно.
— Лисенок, какое это сейчас имеет значение? Мы с тобой стоим на пороге великого открытия…
— Именно поэтому я и хочу, чтобы ты был здоров, когда мы вернемся в Лондон, и ты станешь читать отчет перед всеми этим напыщенными снобами из Королевского Общества, — сказала Аманда, а затем строго добавила: — Я не хочу, чтобы вышло, как в прошлый раз, когда ты подхватил лихорадку и…
Но профессор Фокс лишь махнул на дочку рукой и устремился к месту раскопок. На что Аманде только и оставалось, что вздохнуть и, наморщив маленький носик, двинуться следом.
Возле очищенного до половины зиккурата толпились арабы-копальщики. Без строгого руководства профессора Фокса они побросали работу и сейчас о чем-то громко переговаривались на родном языке, с благоговейными лицами взирая на вырастающее из песка строение. А восхититься и в самом деле было чему. Шумерский храм, несмотря на ступенчато-пирамидальную форму, совсем не напоминал древнеегипетские гробницы фараонов. Он состоял из трех ярусов, где каждый последующий оказывался чуть ли не в два раза меньше. Копальщики очистили верхний ярус и второй до половины, основание, как и три лестницы, ведущие к вратам, две боковые и одна центральная все еще были погребены под тоннами песка. Зато огромный центральный вход зиял тьмой, пустынный ветер задувал в его лоно и протяжным гулом разносился по древнему храму, будто предостерегая своих открывателей. Но Генри Рой Фокс не обратил на это никакого внимания.
— Ты готова, дорогая? — спросил он у дочери.
Аманда кивнула.
— Ну, тогда пойдем, — сказал профессор Фокс и, подхватив зажженный масляный фонарь, первым ступил внутрь древнего храма, где, по его предположениям, возможно вот уже пять тысяч лет не ступала нога человека.
— Вы двое пойдете с нами, — указав на ближайших копальщиков, распорядилась Аманда.
Арабы переглянулись, один нервно сглотнул, второй что-то затараторил на родном языке — похоже перспектива оказаться первыми за пять тысяч лет посетителями древнего храма им явно не улыбалась. Девушка слегка понимала их язык, она гневно взглянула на избранных ею в помощники и пренебрежительно ответила:
— Да нет там никаких джиннов — это всего лишь глупые суеверия вашего народа! Бояться нужно только живых, а не сказочных духов! — не осознавая насколько ее слова окажутся точны, заметила Аманда.
Но арабы видно не поверили, а так и продолжили что-то недовольно бурчать.
— Хорошо, я поняла, — усмехнулась девушка. — Те, кто пойдут со мной, получат дополнительно два золотых куруша[1]!
Копальщики переглянулись, будто решаясь. В задних рядах поднялся высокий бородатый араб в белом тюрбане и на ломанном английском гордо заявил:
— Саид не боися джиннов! Саид пойдет с белокурой красависой за три золотых курушка!
Аманда усмехнулась и лишь покачала головой:
— Да, умеете вы арабы торговаться. Хорошо, будет тебе три куруша. Еще желающие есть?
На удивление за три золотых монеты желающих нашлось с избытком. Девушка выбрала одного сухощавого араба с полубеззубой улыбкой и, передав ему масляный фонарь, двинулась внутрь зиккурата.