– Зря вы, Алексей, пытаетесь меня оскорбить и унизить. Видимо, вы плохо знакомы с методами империалистических спецслужб. Вы не представляете, насколько коварны их агенты…

– Коль, остановись. – Леха положил руку на плечо делегата двадцать шестого съезда. – Ты сейчас несешь полнейшую чушь. Ну какие агенты? Какое буржуазное влияние? Какие на фиг спецслужбы? Я сам жил в 1997 году. В России давно капитализм, советской власти нет и в помине, партии твоей тоже нет…

– Вы хотите сказать, что и коммунистов нет? – настороженно спросил Трухин.

– Ну коммунисты есть… вернее, были в то время. Только партия их называлась КПРФ, а главный у них этот, как его, ну тоже, как Ленин, лысый такой и большелобый… Как же его… О! Вспомнил: Геннадий Зюганов.

– Геннадий Зюганов? – с изумлением спросил Трухин. – Вы ничего не путаете?

– Не путаю, – замотал головой Леха. – Вон спроси у профессора, он подтвердит. А чего ты так удивился?

– И он теперь генеральный секретарь?

– Ну я в ваших должностях не разбираюсь, секретарь он генеральный или минеральный… Но он был главным у коммунистов…

– А вы не помните его отчество? – спросил Трухин.

– Андреевич, по-моему, – ответил Леха и, подумав немного, добавил: – Да, точно, Зюганов Геннадий Андреевич. Ты мне скажи, почему ты так о нем расспрашиваешь?

– С ума можно сойти! – воскликнул Трухин. – Если это правда, в смысле, если это точно он, то мы с Генкой в конце семидесятых вместе учились в Академии общественных наук. Он в 1980 году защитил кандидатскую диссертацию, что-то там о развитии социалистического городского образа жизни. Мы с ним частенько спорили на различные темы… Так вон оно как обернулось – в руководители партии выбился. Надо же… Ну, Генка, ну ты даешь!

– Ладно, пошел я за дровами, – махнул рукой Леха, – с тобой бесполезно что-то обсуждать. Заладил: не верю, не верю!

– И вы тоже сразу не верьте. Карл Маркс учил: во всем сомневайся!

Спустя некоторое время в пещере недалеко от выхода полыхал костер внушительных размеров. Николай Борисович по периметру огня выложил камни, оставляя между ними небольшие просветы, как он пояснил, для поддувания воздуха.

– Я нарочно разместил очаг ближе к выходу, – объяснил Трухин профессору, – здесь естественная вытяжка плюс огонь. Жар отпугнет зверье всякое.

– Хорошее слово вы употребили, коллега, – улыбнулся Голиков. – «Очаг»!

– Да, – согласился истопник. – Слово замечательное, символическое.

Откуда-то из глубины пещеры Дмитрий приволок что-то наподобие металлического шлема времен древнеримских солдат.

– Смотрите, что я нашел! – радостно объявил он. – Теперь у нас есть возможность хранить воду.

– Молодчина, – похвалил его профессор. – Дай-ка я посмотрю, что это такое.