Коридор уперся в помещение без дверей. В глубине горели свечи. Помещение напоминало внутреннее святилище, целлу; колонны и арки, увитые водорослями, отделяли его от внешней части здания.

Вадим ступил внутрь, бессильно переставляя ноги, и осмотрелся.

Мозаичный пол: изображения рыб и дельфинов, морских чудищ и божеств. Одно морское божество держало в руках якорь. Толстый слой пыли на полу не мог скрыть былой вавилонской роскоши.

Одна из стен была декорирована старыми деревянными дверями. Двери закрепили горизонтально, как огромные кирпичи, и покрасили в серый, черный, коричневый. У некоторых сохранились ручки и щеколды, из замков торчали массивные ключи.

Вадим почувствовал, как стучат его зубы. Сердце колотилось. Показалось, что вот-вот грохнется в обморок.

Тускло нагорали свечи, по стенам ползли и опадали ветвистые тени.

Вдруг черная дверь, прибитая к стене прямо напротив лица Вадима, распахнулась. Упала вниз.

Кладки за ней не было.

Космический мрак.

Дыхание Вадима прервалось. Он в ужасе отстранился. Точно заглянул за край в чудовищные глубины. Свечи задымились — за какую-то секунду они оплыли до жалких огарков — и разом потухли.

Он ринулся к выходу, колени подламывались. Липкие сетчатые тени раскачивались под сводом. Мигала далекая лампочка. С влажным шлепком опустились на мозаичный пол чьи-то ноги, огромные и когтистые, судя по звуку.

Вадим вынесся на крыльцо, ноги подкосились, он упал и пополз на карачках к поезду. Боялся обернуться, боялся снова услышать этот влажный звук.

Нет, ничего этого не было, тараторил он себе. Это усталость, это жара, дурной воздух. Это игра воображения…

Кто-то шагнул из мрака, подхватил его под руки и вздернул вверх. Вадим рванулся в сторону. Страх отнял голос, но придал сил. Вадим замахнулся на бесформенную тень — в груди шевельнулся какой-то уголек, отголосок триумфа перед схваткой — и лишь тогда понял, кто перед ним.

Сосед по купе. Коротко стриженный парень.

Попутчик всмотрелся в его лицо, мотнул головой и зашагал к вагону. Из темноты материализовалась девушка, пошла рядом.

Вадим отдышался. Отряхнул колени, ладони, мысли.

Ему удалось немного успокоиться. Убедить себя, что все дело в страхе перед пустым помещением… или, может, в каких-то ядовитых испарениях внутри заброшенного вокзала, которые проникли в его нервные клетки, мозг…

Вернувшись в купе, он долго лежал с закрытыми глазами. Соседи спали или делали вид, что спят. Поезд тронулся. Вадим подался в сон, тут же отпрянул. Привиделось, что снова падает и снова горит. Несколько кошмарных секунд жар — настоящий жар — облизывал кожу, а ноздри были забиты смрадом горящей плоти…

Пять лет назад самолет, на котором он летел, упал на взлетную полосу.