— Не первый год. — Вероятно, произошло какое-то переподключение на линии, и женский голос зазвучал громче. — Если вы хотите купить мою шубу… — Ее голос звучал так сильно, что заболело ухо. — То она не продается.

— Вы не хотите об этом говорить?

— А вы бы на моем месте стали об этом говорить?

— Хорошо, — сказал Макар Иванович. — Предположим, я хочу просто встретиться с вами. Просто, — он постарался, чтобы в интонациях не было фальши, — пригласить в ресторан. Это возможно?

— Возможно!

На линии снова произошло какое-то переключение, и слабый голос Зои звучал опять очень далеко.

— Например, сегодня вечером вы свободны?

— Нет, сегодня нет! Позвоните завтра. Во второй половине дня. Извините, Макар Иванович, но сейчас я занята. Всего хорошего!

«Сентиментальная история не получилась!.. Ладно! — Он захлопнул записную книжку и придавил ее пальцами к крышке стола. — Будем исходить из того, что есть!»

Он заставил себя. Напрягся и, шевеля губами, перечитал текст статьи.

«Пустые города. Квартиры с мебелью и коврами. Можно подняться, скажем, на третий этаж, войти и, опустившись в кресло, включить телевизор. Только за окном на улице ни одного человека, только во всем доме тишина. Припять — мертвый город, город, в котором открыты все двери, город, наполненный потерявшими прежнее значение вещами.

На первый взгляд попасть туда непросто. После жутковатого трафарета: «Город Припять. Опасная зона. Въезд строго по пропускам» ваш путь преградит пограничный шлагбаум, сразу за шлагбаумом — служба дозиметрического контроля проводит радиационный досмотр. Кроме стационарного дозиметра, который можно приравнять по пропускной способности и мощности, пожалуй, к грузовым весам на элеваторе, только при таком сравнении придется поменять знак плодородия на знак гибели, здесь проводится и личный осмотр. Дозиметр поднесут к каждому колесу вашей машины, им прощупают ваши карманы и ваши руки, его приставят к подметкам вашей обуви. Конечно, такой тщательный досмотр только при выезде из зоны, при въезде- строгая проверка документов. И все-таки за пределы тридцатикилометровой зоны уходят радиоактивные вещи. Сегодня радиационный фон в зоне достигает 1 р./ч, что в сто тысяч раз больше допустимой для человека нормы, и при этом около 40 тыс. человек работают в пределах зоны. Возникает вопрос: неужели эти люди сделаны из другого материала? В городе Припять они не живут, работа организована вахтовым методом, сотрудники АЭС размещаются в общежитиях. Кроме самой станции, которую никто и не думает замораживать, здесь проводятся работы по дегазации, дезактивации, поддержанию жизнеобеспечения нежилого фонда, поддержанию жизненно важных коммуникаций. А теперь прибавим к этому еще и охрану. Кроме специалистов в зоне работает более тысячи сотрудников милиции.

А радиационное пятно продолжает разрастаться. Оно растет под воздействием ветра, от постоянного, несмотря на все принимаемые меры, загрязнения вод реки Припять. И появившиеся в зоне «сталкеры», а точнее сказать — мародеры, становятся еще одной причиной разрастания пятна.

Сразу после пункта досмотра дорога на Чернобыль, уставленная множеством предостерегающих щитов, а за ними: вертолет с откинутой дверью, колонна неподвижных машин. Их так и оставили после катастрофы. Выглядят они как новенькие, может, и баки полны бензина — сел за руль и поехал! Огромная колонна красных пожарных машин, уже не участвующих в тушении пожаров, они тоже заражены. Технику приходится демонтировать и закапывать. На территории тридцатикилометровой зоны уже более 800 таких могильников, и некоторые из них столь опасны, что работы производятся только при помощи автоматики, эти могильники обслуживают роботы. А охраняют? Пожалуй, милиционеров приравняли к механизмам.

Один из сотрудников милиции рассказывал:

— Вот здесь, на этом месте, стоял мотоцикл «Урал», а теперь его нет, увели!

Неужели из зоны увели? Если бы только это! Из могильников выкапывают запчасти, в могильниках роются в поисках ценностей, угоняют и машины целиком. Вывозят и продают. Ближайшая точка, где дефицитные запчасти найдут сбыт, — Киев. Покупателя, конечно, никто не предупреждает, откуда взялся, скажем, распредвал. Он и не спросит, довольный тем, что купил дешевле, и не подозревает, что дешевая покупка обойдется ему ценой жизни, что, оснастив свой автомобиль зараженными запчастями, он превратил его в источник постоянного излучения и теперь подвергает себя большей опасности, чем даже работник зоны, потому что главный фактор радиационного воздействия — время.

Эта проблема касается не только России, по некоторым данным, распространение пятна значительно шире. Через произведения искусства… Представьте себе старинную гравюру, несущую вам 20 рентген в час».