После загса наш кортеж из десятка машин по традиции поехал по городским достопримечательностям. Звуки автомобильных сирен раздавались, не переставая. Прохожие приветливо махали нам руками.

В глазах Нюргуяны я читал откровенную иронию. Ничего-ничего, должен клюнуть. Сейчас мы похожи на самодовольных жирных карасей, которые сами плывут в сети рыбаку. Если, конечно, они расставлены.

Машины вывернули в район Гимеина, к Институту мерзлотоведения. Так любимая всеми парами и оттого, видимо, облупленная (прихватывают кусочки на сувениры?), коричневая гипсовая статуя мамонта с шапкой из снега на голове, привечала нас уже издалека. Чтобы невеста не топтала снег своими хрустальными туфельками, я поднял ее на руки. Хлопнула пробка — ребята разливали шампанское.

— Горько! — крикнула молодящаяся женщина средних лет. Сынок, поцелуй Сашеньку!

Сынок?! Как-то совсем забыл про родителей со стороны жениха. Значит, Александра сама домыслила. Я обнял невесту, но целовать не стал — чувствовалось, что девушке неловко. Фотограф крутил свою камеру, настраивая наилучший фокус. Кто-то из гостей плотно прижался ко мне, что бы влезть в кадр. Новоявленная «мама» сунула в руку бокал с шампанским.

— Зверя-то хоть видно? — мне казалось, что наша толпа загораживает фигуру мамонта.

— Какого еще зверя? — удивилась «мама».

Бац!

Меня веером распластало по снегу. От внезапного женского вопля заложило уши. Я перегруппировался в сторону, и вóвремя: волосатая ступня дыроколом пропечатала свой след. Кое-как вскочив, я ринулся к машинам. Мимо кулем пронеслось тело кого-то из гостей.

Нюргуяна схватила Сашу в охапку, и они вместе помчались в сторону института. Другие участники свадебной фотосессии так же разбегались кто куда.

Огромный, почти четырехметровый мамонт разъяренно махал массивными бивнями, изогнутыми по типу кривых турецких сабель, которые наощупь, вероятно, были такими же. Пахучая шерсть, местами сбитая в комки, густо моталась из стороны в сторону. Прежде невинная облупленная статуя стала монстром!

Я сдал назад и, на скорости обогнув неповоротливую серую тушу, подъехал к зданию института.

— Скорее!

Девушки резво запрыгнули на заднее сидение. Я утопил педаль газа до упора. Машина вынырнула на дорогу, оставляя позади клубы сизого дыма.

— Доигрался?! — зло бросила Нюргуяна. Сашино белое платье быстро пропитывалось алым пятном ниже груди. Она еще не потеряла сознание, но силы оставляли ее.

— Спокойно! — оборвал я. Гляди лучше по сторонам, он где-то рядом.

Несмотря на кажущуюся тучность, мамонты быстры и подвижны. Иначе как бы они убегали от охотников в свое время? Нерасторопность юер в облике мамонта связана с неподготовленностью, но очень скоро он освоится.

— Надо домой, — Нюргуяна массировала ладонями Сашин лоб. Девушка вяла на глазах, словно выдранный с корнем цветок.

В отличие от юер, кут обладает постоянным пристанищем, через который она возвращается в земной мир. Чаще таким «якорями» становится дом человека. Во сне они имеют такое же воплощение, но если этот волосатый слон нас перехитрит и унесет кут Саши — девушка не проснется.

— Зачем вообще надо было провоцировать? — Нюргуяна доставала меня причитаниями.