Я привык получать все. Я победитель по жизни, приходилось ломать и обстоятельства, и не очень близких людей, куда же без этого. Цена победы неважна.
Но не Рыжая. На такие жертвы я не пойду.
Выкуси, старый хрен. Мы уезжаем, твоя оферта отклоняется. Мы уже сегодня будем дома. Поищу других чудотворцев, которые работают по старинке, за дензнаки — иначе мне эти дензнаки не понадобятся уже скоро.
Хотя, если за услуги назначают такую цену… Обычно тот, кто назначает, не сомневается в успехе.
Отъехали мы всего версты на три.
— Смотрите, собака!
Закричала Рыжая с заднего сиденья, показывая на небольшого белого пса, внезапно материализовавшегося посреди лесной дороги метрах в ста от кенгурятника нашего Эскудо.
Мне снова послышался звук молочной струйки. Под капотом что-то взвыло, все лампочки на панели на мгновение одновременно вспыхнули, и двигатель встал. Наш маленький джипик прокатился по инерции по кочкам и корням лесной дороги еще немного. Не доехав до собаки двух шагов, машина застыла.
Пес поднялся, и медленно затрусил в лес.
Кажется, генератору хана. Заодно и аккумулятор выдал весь свой заряд. Приехали.
Не отпускает нас старик. Ну зачем, зачем я взял ее с собой…
А ведь пес смотрел именно на меня. Пришло понимание. Ладони взмокли, сердце принялось выскакивать из груди.
Бросил взгляд в зеркало на Рыжую. На секунду показалось, что над ее головой появилось темное облачко.
После нескольких бесплодных попыток завести машину, решили возвращаться в деревню, утром взять у местных какой-нибудь толкач и ползти до парома.
Встретили нас молча и спокойно, не говоря ни слова. Как будто ждали.
Макар удивился:
— Остались еще люди человечные, ты смотри-ка…
Постелили нам в большой комнате, на стареньких, но чистых и аккуратно заштопанных простынях.
Проснулся около шести утра на голых, изъеденных жуком-древоедом досках.
Обычно обожаю просыпаться в деревне. Встаешь рано, на столе стоит крынка с молочком, оладушки, сметана. Звук сепаратора по утрам любим с детства. В сенях запах волшебный.