что-то могучее и прекрасное, метеор, быть может, или комета, пронеслось по небу, равнодушное и к нему, и к ней, и к кому бы то ни было из проклятых существ, наблюдавших за стремительным полетом.

[Дневник Джеффри Вильсона — запись от воскресенья, 9 июня]

▼

Воскресенье, 04:20///

Не могу спать. Слышу, как папа бродит в своей комнате. И все время говорит — с мамой, наверное. До меня долетает только приглушенное бормотание, но идти туда и прислушиваться, чтобы различить слова, мне не хочется. Л и ф теперь вообще не открывает занавески, ни днем ни ночью. Я сижу тут, за столом, пялюсь на дурацкие шторы, в надежде, что их раздернут. Но все остается по-прежнему. Кажется, я знаю почему — ей просто невыносимо смотреть на меня или разрешить мне смотреть на нее. Может, она думает, что это как-то оскорбляет память моей мамы ... ну, что я видел ее (Лиф) в нижнем белье — потому что я почти уверен, что она знает, что я ее видел. Я тут думаю, а не вспоминает ли папа, как выглядела в нижнем белье мама ... не это ли он говорит ей прямо сейчас ...

[Телефонный разговор между Александрой Лиф Сполдинг и Джеффри Вильсоном, воскресенье, 9 июня, 10:06]

Здравствуйте, мистер Вильсон. Это Алекс. Здравствуй, Алекс.

Знаете, мне так жаль миссис Вильсон. Спасибо, Алекс.

[Молчание.]

Позвать Джеффри?

Пожалуйста.

Хорошо, подожди.

[Пауза.]

Алло?

Джефф, это Лиф.

О, привет.

Мой папа просил передать тебе, что они с мамой отправятся сегодня вечером в субсидируемый поход. Он спрашивает, не хочешь ли ты присоединиться.

Ох. Скажи ему спасибо, но не думаю, что из меня сейчас выйдет приятный спутник. А ты пойдешь?

Если пойдешь ты. Иначе я просто не вынесу скукотищи.

Ну, спасибо за предложение, но я пишу.