Явно старинный, но ухоженный, чистый, все на своих местах, все камешки в стенах подогнаны, сами стены очищены от плюща, оконные переплёты сверкали свежей белой краской. Двор, замощенный брусчаткой, выметен и, как бы даже, не вымыт. Наконец, мужчина двинулся к нам. Подойдя, вежливо поклонился, представился.

-Простите, что при таких печальных обстоятельствах представляюсь, госпожа баронесса. Я - Франц Хойфиц, управляющий имениями Нойфель. Прошу вас, проходите в дом, вы так устали в дороге. Тело господина барона сейчас переместят в нашу поместную кирху. Как только все желающие простятся с ним, ближе к вечеру, пройдут похороны господина барона в их семейном склепе. Ваш багаж сейчас доставят к вам в комнату. Сейчас госпожа Анна, наша экономка, сделает все для вашего удобства.

Произнося эти последние слова, управляющий чуть повысил голос и строго взглянул на женщину с ключами. Ага, всё-таки экономка! Та поджала губы и молча повернулась к входу в дом. Я хмыкнула про себя - вот и оппозиция появилась! Апартаменты баронессы Нойфель были на втором этаже, смежные с комнатами супруга. Просторная гостиная, но загроможденная старомодной, вычурной мебелью. Даже в доме мачехи мебель была более современная. Может, со времён первых двух баронесс осталась?

Диванчики, креслица, пуфики, козетки-кушетки, в углу старинный клавесин. Вся мебель и обивка выдержаны в голубых, серебристых, серебристо-серых тонах. Наверное, голубоглазые блондинки здесь очень выигрышно смотрятся. Но не я. Распахнув высокие двустворчатые двери, прошла в спальню.

Караул! Как тут спать, тут в прятки играть можно! Высокие потолки, там, вдалеке, в простенке между двух не менее высоких окон, стояла широкая кровать. Но странно, что подушечка была только одна, с краю кровати. Как будто хозяйки этих комнат спали только с краешку кровати. Туалетный столик. Стены обтянуты голубыми шелковыми обоями, три двери в стенах. За одной пряталась гардеробная, пустая сейчас, она-то и была смежной с комнатами барона. За второй дверью была ванная, с фаянсовым кувшином и тазиком на подставке для умывания. Медная ванна в углу. Полотенца на вешалке.

За третьей дверью скрывалась маленькая комнатка с узкой кроватью, тумбочкой и низеньким шкафчиком. Вероятно, это для личной горничной. В одной из стен, общей с гостиной, был встроен камин, с общим дымоходом, но с раздельными топками. То есть можно топить и в спальной и в гостиной раздельно. По размерам, в этот камин и я могла войти свободно. На такое отопление и дров не напасешься и тепла не будет. Кстати, в комнатах и сырость ощущалась, и зябко было. И на всем лежало огромное количество пыли. Вот это уже было странно. Раз Михель написал обо мне и нас ждали, почему не приготовили комнаты для баронессы? Не успели? Не хотели?

И вряд ли это вина управляющего, мне он показался добрым человеком. Это экономка так проявила себя. Сейчас она стояла в дверях спальни, пока я оглядывалась, куда бы мне присесть, устала я. Наконец, устроилась на шатком креслице возле туалетного столика. Экономка, почти не размыкая губ, поинтересовалась.

-Госпожа баронесса желает ещё что-нибудь?

Я ответила холодно - Госпожа баронесса желает, чтобы доставили ее вещи, горячую ванну, обед сюда и не беспокоить часа два-три. Хочу отдохнуть.

-Разве госпожа баронесса не идёт в церковь, сидеть у гроба супруга?

-Я приду позднее, думаю, скорбящие меня поймут и простят, после столь длительной дороги очень устала, и сегодняшнюю ночь ехали без отдыха. А пока выполняйте, что я сказала и в именно такой последовательности.

Экономка повернулась и вышла, сохраняя бесстрастность на лице, но в глазах плеснулось удивление. Не ожидала отповеди от молодой девчонки? Но я точно не та Золушка из сказки, вертеть мною ни у кого не получиться! Принесли вещи, горячую воду, пока я мылась с помощью Ули, доставили и обед на двоих, как я и велела. Зато поимели мелкую месть со стороны экономки - эта старая грымза не распорядилась затопить камин, и после ванны было весьма некомфортно. Хорошо, в багаже был теплый халат, на голову полотенце, на ноги полосатые вязаные чулки служанки Ленни. Быстро поели, тут хоть без сюрпризов обошлось. Зато кровать не без этого. Постельное белье, одеяло было явно волглым, и ложиться в такое точно не хотелось.

-Ульрика - я постукивала зубами - доставай из вещей, там есть пара простыней, одеяло и пара небольших подушек. Как знала, ограбила мачеху! И давай отдохнем! Ложись со мной, вдвоем теплее. Только вначале достань и повесь на дверку гардероба то темно-серое платье. Не чёрное, но тоже сойдёт для траура.

Бдение у гроба, сами похороны я запомнила плохо. Не выспалась. Помню, что день был хмурый, хотя и теплый. В церкви же было прохладно и тошнотворно пахло ладаном и мирром. Что-то вещал пастор, толпа народа сурово молчала. Пастор профилактически пугал паству генной огненной, перечисляя грехи людские. Одновременно сообщая почти о святости усопшего. Толпа при этом замолчала ещё суровее, видимо, не все были согласны с пастором в данном вопросе.

Пробравшийся ко мне управляющий Франц чуть виновато сообщил, что ближайшие соседи все равно никак не успеют приехать, им добираться не менее полутора суток пути. Слишком обширны владения барона Нойфеля. Потом они, конечно, прибудут с обязательным траурным визитом. Помню, как занесли барона в склеп, как громко лязгнул замок на двери, отрезая мир мертвых от мира живых. Поминальный ужин в большой столовой, приглушённые голоса присутствующих. Даже твердо не могу сказать, что ела за столом. Помню только, что вставая из-за стола, демонстративно и громко велела затопить камин в моей спальне.

А утром... утром светило солнце, из раскрытого окна струилось тепло и свет, слышались голоса людей со двора, лязг металла, со стороны заднего двора доносилось бодрое кукареканье. Со стороны кухни тянуло упоительным запахом ванильных булочек и яблочным вареньем. Позавтракала плотно и жизнь не стала казаться такой беспросветной. Хотела распорядиться, чтобы вымыли и вычистили мои комнаты, просушили постель. Но выйдя из столовой, не обнаружила ни экономки Анны, ни горничных в этой части дома.

Хмыкнула, ладно, война так война, а пока и у меня руки не отвалились. Переодевшись в обноски служанки Ленни, мы с Ульрикой поволокли перину и одеяла сушиться на задний двор. Только развесили на невысоких каменных заборчиках постельные принадлежности и, отдышавшись, собрались за следующей партией, как на задний двор влетела черная карета без опознавательных знаков, то есть, без гербов и прочих финтифлюшек и резко остановилась. Из кареты вышел парень, просто девчоночья мечта - высокий, стройный, брюнет, на смуглом, породистом лице выделялись ярко-голубые глаза под прямыми, смоляными бровями.

Оглядевшись, он окликнул меня.

-Эй, пойди, доложи управляющему, что племянник господина барона прибыл! И пусть Франц и вдова барона прибудут в кабинет господина барона. Я там буду!