— О, Эрин! Неужели ты получаешь удовольствие, мучая меня?

Эрин изумленно взглянула на Мак-Кормака. Она видела любовь в его глазах и чувствовала себя виноватой.

— Феннен… Я… я не хотела расстроить тебя, — сказала она честно.

— Тогда обещай стать моей женой, и мы поговорим с твоим отцом…

— Феннен! Пожалуйста, пойми, что ты мне очень нравишься, но не будь так настойчив! Когда… — Эрин вдруг заколебалась, сознавая, что ее будущее висит на волоске. Она понимала, что отец, в конце концов прикажет ей выйти замуж, и выберет для этой цели Феннена. Таким образом, она хотела только потянуть время и остаться свободной, сколько будет возможно, — не теряя жениха, который явится надежным прикрытием и не позволит, чтобы отец распоряжался ее судьбой. — Феннен, дай мне узнать тебя получше, чтобы… я смогла полюбить тебя: Пройдет время, и чем лучше мы узнаем о характере друг друга, тем крепче будет наш союз, ты согласен?

Феннен сжал губы, так как хорошо понял, что она имела в виду. Она снизойдет до него, но тогда, когда ей это будет удобно. А пока он будет ждать, глядя на ее гибкий стан и представляя красоту, которую скрывают королевские одежды, его сердце будет страдать. Он будет мечтать о ней ночами, о ее упругой груди, о тонкой талии. Он будет ждать, но не собирается отказывать себе в некоторых вещах. Феннен привлек ее тс себе.

— Один поцелуй, моя красавица. Подари мне поцелуй, и я буду ждать вечно.

— Хорошо, — согласилась Эрин, очарованная и польщенная такой просьбой.

Он осторожно прикоснулся к ее губам, поглаживая талию одной рукой и теребя волосы на затылке другой. Его сердце бешено колотилось, и ощущать силу его рук было приятно. Нельзя сказать, что Эрин испытала возбуждение, но ей это нравилось.

Кончик его языка проник через ее сомкнутые губы, двигаясь так мягко, что они сами раскрылись. С любопытством следя за его действиями, Эрин позволила и это. Его язык проникал все глубже и глубже, и вновь ощущение было приятным. Но она подумала, что из этих забав ничего хорошего не выйдет, и ее руки скользнули с плеч Феннена на его грудь, пытаясь оттолкнуть его. Но он крепко сжал ее, и вдруг Эрин охватила тревога. Воспоминание того, как насиловали леди-Мойру норвежцы, пронзило ее сознание. Она вновь услышала дикий крик…

Негодование поднималось в ней, готовое выплеснуться, и Эрин ударила своего жениха по щеке.

— Ты сказал-один поцелуй, король Коннахта! Ты воспользовался моим разрешением, в то время как отец вверил тебе мое благополучие.

Феннен разгневался сперва, потирая свою Щеку, но потом понял, что действительно зашел слишком далеко. Это так легко, когда она была в его объятиях.

— Прошу прощения, моя леди, — сказал он притворно смиренным голосом. Придет день и он не станет извиняться в таких случаях. Он усмирит ее и научит всем прелестям, ради которых стоит любить. В ее поцелуе он почувствовал затаившуюся страсть, о которой даже она не догадывалась. Феннен успокаивал себя, надеясь, что его терпение вознаградится. Когда-нибудь он возьмет ее навсегда, смеющуюся, трогательную, восхищавшую его, его одного, и он будет любить ее.

— О, Феннен! Ты тоже прости меня! — прошептала Эрин, снова испытывая угрызения совести. Она хорошо нему относилась, ей нравились его прикосновения, пока… пока она не вспоминала о норвежцах. Но Феннен улыбнулся ей, и ее взгляд снова стал озорным, она любовалась силой, которую чувствовала в этом красивом, обожающем ее ирландском воине и короле.

— Пойдем обратно к Мергвину, Феннен, — сказала она ласково, — ты должен вернуться и посмотреть, какая судьба постигла викингов. О, Феннен, отец верит, что норвежцы проиграют-и все будут убиты!

Феннен кивнул. Он держал ее почтительно за руку, пока провожал до хижины Мергвина.

— Датчане сильны, их много, и они сплотились. К тому же они обещали нам большие богатства! — сказал, улыбаясь, он.

Мергвин все еще стоял перед хижиной.

— Быстро время летит, король Коннахта, — проговорил он многозначительно.