– А ну, пошли со мной. Скоро стемнеет, тучи набежали, к вечеру дождь пойдет. У меня посидите на заимке.

Пришли к избушке уже в темноте. Витя стесал себе все ноги в сапогах. Леха тихо постанывал, требуя водки за тяжелый труд, но водки не было. Когда зашли в избу, Артамон затеплил лампу-керосинку, в давно не чищенном стекле затрепетал огонь, бросая причудливые тени на старые, еще скобелем шкуренные бревна. Из печи появился котелок с вареной картошкой, Витька достал предпоследнюю банку тушенки и поймал одобрительный взгляд Артамона.

– А это что? – Леха стоял в углу и разглядывал пару грозно поблескивающих вороненых стволов, в которых любой узнал бы автоматы Калашникова. – Это зачем тебе, который за мир и справедливость, а?

Леха поднял один автомат, отстегнул магазин. Там желтели остроносые патроны. Он показал всем свою находку, радостно тряся магазином:

– Ну что, и вы верите этому пацифисту лесному? Да он давно бомбу продал, а нас ночью порешит, чтобы конкуренции не было или не сдали его.

Артамон вздохнул, чистя картошку от кожуры, которая налипала на его пальцы. Отряхнул, посолил, подал Насте, та с благодарностью взяла и впилась зубами в овощ, который нечасто нынче едала.

Посмотрел спокойно на Леху, протянул ему картошку:

– Садись, сыщик. Ешь. Это не мое. Было не мое, подобрал. Не одни вы за зарядом охотитесь, до вас тут люди были, по национальности не знаю кто, не разбираюсь. Правда, получше вас подготовлены. Это их оружие.

– Ага, и ты чо, чеченов вооруженных завалил один? Ври давай, вешай лапшу на уши.

Артамон почистил очередную картошку. Бережно откусил от нее кусочек, не уронив на грубый деревянный стол ни крошки, соль сыпанул прямо в рот. Пожевав, удовлетворенно облизал губы, подвигал бородой.

– Чечены не чечены – не знаю, не спрашивал, откуда. Я им предложил замену: вместо ядерного заряда – золото. Они пошли, а потом его не поделили, убили друг друга. Я их похоронил, автоматы забрал от греха, мало ли кто по лесу пойдет, найдет – поранится. Надо их на Черном яру утопить, там глубоко, не успел пока. Мне они без надобности.

– Ага, ври, мы тебе так и поверили! Витька, ну скажи, чушь несет старикашка!.. Подожди, – Леха только сейчас услышал то, что сказал Артамон, – чо за золото? Какое золото?

– Обычное золото, старое. Есть слитки, есть монеты.

– А где оно?

– Лежит себе на месте, где и лежало. Наверно, уж лет восемьдесят лежит.

Леха подмигнул Вите, выставил большой палец, Витя недоверчиво покачал головой, Федя опять закрестился, только Настя сидела, с удовольствием смакуя ту первую картошку, что дал ей Артамон. Хозяин избушки черпнул ложкой тушенки из Витиной банки и, вытерев рукой бороду, хитро улыбнулся. Снял с печурки закипевший чайник, затушил огонь, разлил в кружки ароматный напиток из зверобоя и земляники, подал кружку Насте:

– Пей, дочка. Сахару вон возьми у парня, парень добрый, хороший, – указал он на Витю. Витя смутился, достал из рюкзака пачку сахара, подал Насте в руку. В отблесках огня лампы она была еще более загадочна и красива.

– Так могу и вам предложить такую сделку. Завтра покажу золото, возьмите, а про ядерное устройство забудьте. Там хватит вам долг ваш закрыть. Согласен? – Артамон посмотрел на Леху.

– А чо нет? Все проще, чем копать или тебя заставлять отдавать, – хмыкнул Леха, тряхнув автоматом, который все-таки поставил на место. Водки не было, и он был не в духе.

Утро наступило неожиданно скоро, проникнув розовыми лучами восхода сквозь сосны и маленькое оконце в избушку и упав на лицо Вити, лежавшего на полу.