Я опять постаралась высвободиться из хватки, но боль стала невыносимой, и я сдалась. Странное ощущение усилилось. Из меня словно выкачивали кровь десятком насосов. Не могу, это слишком… Я потеряла слишком много крови, еще и за такое короткое время… Нет, нет, это невыносимо, я не могу! По щекам потекли слезы.

– Как же больно!

Маэль подбежал ко мне, из раны на виске у него текла кровь. Он потрясенно уставился на меня и закричал:

– Разрази меня Зевсова молния! Нужно как можно скорее освободить тебя!

Но я не обращала на него внимания. Золотое сияние у Агады на щеке поблекло, и на его месте появилась розоватая кожа.

– Маэль… – Я так ослабла, что не смогла поднять свободную руку, и потому указала на Агаду кивком.

Глаза Маэля расширились от ужаса.

– Клянусь Аидом…

Золото поблекло не только на щеке, и я увидела голубую ткань платья, светлые волосы, бледно-розовую кожу на руках, темные сандалии… Мне тем временем становилось все хуже и хуже. Слабость, головокружение, хотелось сесть на пол и закрыть глаза…

– Чувствую себя так странно… – Перед глазами заплясали черные точки. Хочется спать. Как же хочется спать… Маэль что-то говорит, ни слова не понимаю… Ноги подкашиваются. Я всего лишь минутку посплю…

Агада отпустила меня. Я сползла на пол вместе с Маэлем и безвольно уронила руку на колени. Теплая кровь ручейками потекла из ран. Веки словно свинцом налились.

Я почувствовала, как Маэль гладит меня по спине, услышала, как он сквозь слезы шепчет мое имя.

– Маэль? – позвал чей-то голос – девичий и звонкий, как перезвон серебряного колокольчика.

Я с трудом приоткрыла глаза и увидела Агаду, опустившуюся на колени возле нас. Она наша ровесница. Красивая – эдакой благородной аристократической красотой. Светло-голубые глаза, несмотря на холодный цвет, излучали доброту и сострадание.

– Агада, – странно ровным голосом отозвался Маэль. Знаю, он рад увидеть сестру… Но он явно не ожидал, что за ее воскрешение придется заплатить такую цену.

Агада выглядела на удивление спокойно. Казалось, ей известно такое, о чем мы даже не догадываемся.

– Я не хотела доставлять ей страданий, – произнесла Агада и коснулась моей руки. Ее кожа была неестественно теплой. Меня бросило в дрожь. – Прости, Ливия.

Откуда ей известно мое имя?..

– Агада… Что же я натворил? – спросил Маэль, в его голосе прозвенела боль, скопившаяся за последние тысячелетия. – Скажи, почему мне суждено терять тех, кого я люблю? – Он приложил два пальца к моей шее, видимо, нащупывая пульс. – Ливия, она… Ей необходима медицинская помощь. Я должен как можно скорее отвезти ее в больницу. Агада, дай слово, что подождешь меня здесь. Я должен отвезти Ливию в…

– Маэль, мой возлюбленный брат, – перебила Агада с такой отрешенной уверенностью, что мне стало жутко. – Ты многим пожертвовал. Обменял возможность любить на мое спасение. Поверь, я была вне себя от отчаяния, узнав, какую плату потребовали у тебя эринии. Меня терзает чувство вины – я сделала тебя несчастным и навредила Ливии. Тебе удалось скрыть свои чувства. Проклятие эриний убило бы Ливию, если бы ты позволил себе влюбиться в нее. Если бы поддался чувствам не под действием амброзии, а по доброй воле. Это потребовало от тебя невероятных усилий. Как же я терзалась, наблюдая за твоими мучениями!