Даниэль ставит передо мной чашку с кофе и возвращается к своим сковородкам. Он никак не реагирует на мои слова, и я готова встать на уши, лишь бы вывести из равновесия этого невозмутимого типа.

— Сегодня навестила его. Изумительный человек! — восхищенно произношу я. — И в тебя-то, наверное, влюбилась лишь потому, что подсознательно была влюблена в него. Да, скорей всего, именно так и есть.

— Старина Фрейд возопил бы, услышав тебя.

— Ты-то уж, конечно, не завопишь.

— Отчего же? Ты и есть вопль моей души.

— Не хочешь повидать своего родственника?

Я делаю глоток кофе, быстро отставляю чашку и спешно запиваю водой.

— В чем дело? Если крепкий, добавь сливок.

Я поскорее разбавляю кофе, иначе Даниэль способен увести разговор в сторону. Лучше уж пожертвовать собой и выпить эту отраву. Действует напиток мгновенно: сердце колотится где-то у горла, руки-ноги трясутся. Чудесное пойло, ничего не скажешь, я от него постарела на полвека. Даже голос прерывается.

— Как тебе… моя… идея?

— Которая?

— Проведать Квазимодо.

— Почему это так важно?

— Мы говорили о тебе. Квазимодо любит тебя и был бы рад встрече.

Даниэль усаживается на край стола, где всё подготовлено для ужина.

— Ну а меня до сих пор гложет стыд. Очутись я с ним с глазу на глаз, и рта не смог бы раскрыть.

— Квазимодо считает, что ты был прав. Вас связывали добрые отношения, а теперь он остался совсем один.

— Итак, он хочет меня видеть. Ты тоже желаешь нашей встречи. Чего же хочу я сам?

— Интересно бы узнать.

— А я не знаю. — Даниэль соскакивает со стола и, повернувшись ко мне спиной, продолжает свое кулинарное творчество. У него не дрожат руки-ноги от серной кислоты, которую в этом доме скромно называют кофе. Внезапно он резко оборачивается. — Я наслышан о том, что с ним стряслось. Поговаривают, будто авария была не случайной.