Этот клевер и клинок…

Этот лист клевера с клинком вспороли кокон забвения и безразличия, который так долго и старательно она плела вокруг себя, пытаясь защититься от воспоминаний. И вот теперь от одного только взгляда на этот знак кокон треснул и раскололся, легко, как яичная скорлупа, всколыхнув в памяти тот день…

Не день, вечер…

Их было четверо. Мужчин в тёмной одежде. Как они проникли в дом? Она не знала. В кабинете отца всё было перевёрнуто: стеллажи, шкафы, вазоны с цветами. Вывернуты ящики стола. И кровь…

У одного из них, того, кто всем руководил, на мизинце был перстень со знаком этого ордена.

Тума-ту оама. Уама-ама… Ох, Лучезарная! Только не сейчас!

Эмбер стиснула зубы.

Она пыталась подавить воспоминания, глубоко вдыхая и задерживая воздух в лёгких, и просто шла за гвардом, глядя вперёд, словно в тумане. Даже ноги ступали на мозаичную плитку дорожки, будто в вату. Она сжала руку в кулак, вонзая ногти в ладонь, но боль действовала слабо. Хорошо хоть гвард шёл впереди и не оглядывался, а то бы, наверное, даже этот громила по её лицу понял, что с ней что-то не так.

«Смотри на это иначе: утащить реликвию у дона Алехандро — это ли не изощрённая месть?»

Слова Тощего Люка всплыли в голове сами собой и сделали то, что не могла с ней сделать даже мантра шамана Монгво — успокоили и придали её злости совершенно чёткое направление.

А ведь и правда! Сколько лет она мечтала отомстить семье Агиларов, но не имела такой возможности, но вот теперь она здесь. И, может быть, бриллиант — это только начало большой игры? Может быть, ей удастся совершить и нечто большее — обрушить небо на эту проклятую семью!

Вот о чём она мечтала, живя на болотах в избушке старого шамана, бегая по крышам и служа Костяному королю.

Эта мысль разлилась внутри странным теплом удовлетворения и сразу же погасила ярость. Даже наоборот, сейчас в голове Эмбер наметился чёткий план: раз она здесь, то нужно узнать об этой семье как можно больше, а потом…

…потом она придумает, как всё это использовать против них.

Беседу со слугами проводил управляющий поместьем семьи Агилар, высокий тучный мужчина, в тёмно-синей ливрее и белой крахмальной рубашке, острый воротничок которой был идеально отутюжен и перехвачен голубым галстуком. Мейстер Фернандо, так его звали, разговаривал с будущими слугами в специальной комнате за большим столом.

Он разложил бумаги, принадлежавшие Лино Вальдесу, и долго их изучал, попутно задавая вопросы, а Эмбер вежливо и уважительно на них отвечала. Ничего трудного в том, чтобы выдать себя за Лино, не было. И, пока управляющий читал рекомендации вдовы Кордезо, Эмбер впитывала ауру дома, отпустив чувства на волю. Управляющего ей бояться не стоит, вряд ли такой человек обладает третьим глазом или особенным чутьём.

Пока они шли по коридору, она успела разглядеть, где находился вход для слуг, где выход из кухни, насколько низко расположены окна… Осмотрела лестницы, балки, перила балкона…

Клетки с собаками…

Все эти детали откладывались в голове сами собой. Она успела прикоснуться к стенам, к камню фундамента, к кованым железным украшениям балюстрады. Каждое прикосновение — это ощущение, которое потом соберётся в единую картину. Помнить всё чувствами и ощущениями — в этом её уникальное достоинство, и оно же недостаток, если не умеешь прятать воспоминания о них далеко-далеко.

В комнате управляющего было сумрачно, пахло чернилами и чадом от лампы. Маленькое окно вверху стены давало мало света, но это было даже преимуществом — никто не будет вглядываться в её лицо.