— Вампиры не всегда так осторожны, братишка. — Гидеон повернулся и протянул руку за полотенцем, которое держал Джейкоб.

— Да, не всегда. Вот зачем им нужны смертные слуги. Но если ты попытаешься напасть на нее на ее собственной территории, она убьет тебя в мгновение ока. Ты никогда не имел дела с такими, как она.

— Так вот что заставляет тебя быть с ней? Та власть, которой обладает это тело, которое так великолепно трахается?

Джейкоб не поддавался на такие очевидные уловки и держал себя в руках, однако у него было сильнейшее желание стукнуть брата головой о комод.

— Я здесь по своему собственному выбору, Гидеон. У меня есть на это свои причины.

Гидеон потер лицо руками. На руках вздулись мускулы, а шрамы превратились в бледных серебряных змей, извивающихся на коже.

— Только, пожалуйста, не надо говорить, что ты с ней потому, что думаешь, что она тебя любит.

— Нет. — Джейкоб положил оставшиеся полотенца на пол. — Я с ней потому, что знаю, что я ее люблю.

Гидеон саркастически усмехнулся сквозь зубы.

— Мальчики!

«Мальчики» обернулись. Обычно Джейкоб чувствовал приближение госпожи, это было похоже на легкое касание ветерка, на поцелуй воздушной феи, но на этот раз он не заметил ее появления.

Лисса распустила волосы и расчесала их; обычно она предпочитала, чтобы этим занимался он. Длинные локоны струились по гладкой кремовой коже ее рук. Губы были слегка тронуты красной помадой. Платье-футляр с глубоким вырезом, было сшито из черного атласа и высоко приподнимало груди. Опершись плечом о стену возле открытой двери, она сложила руки за спиной, что еще больше выпячивало ее груди. Наблюдая за братьями, она одной ногой в туфельке на шпильке переступала с пятки на носок; это заставляло подол юбки задираться и открывало намек на подвязки.

Чистый секс. От такого завелся бы любой мужчина.

Не делай этого. Но желание поднималось в нем против его воли. На этот раз она пользовалась своими способностями, чтобы сломить сопротивление. Его члену было все равно, что хорошо, а что плохо. На самом деле, то, что было плохо, выглядело чертовски привлекательным.

— Что ты… — Гидеон отошел на пару шагов и потряс головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Лисса сделала шаг вперед. От нее словно исходили волны жара.

На лице Гидеона застыло вызывающее выражение. Она подходила все ближе и ближе. Взявшись руками за полотенце, стащила и отбросила его в сторону. Ее пальцы коснулись члена, ногтями она стала дразнить его яички. Он закрыл глаза и сквозь зубы застонал.

— Ты полон злости и боли, — прошептала она. — Твое тело изголодалось по женской ласке. Но ты больше себе не доверяешь. Ты боишься, что захочешь ее слишком сильно, что сделаешь ей больно.

Гидеон сжал кулаки, напрягая мускулы, сопротивляясь Лиссе изо всех сил.

— Ты не хочешь, чтобы она сама отдала тебе свое тело. Ты хочешь взять ее силой. Чувствовать, как она сдается тебе на милость, открывает тебе свое сердце, но ты боишься того, что может случиться с этим хрупким созданием… И ты так устал, — промурлыкала она еще мягче, стоя так близко, что ее нога касалась его, подол облегающего платья касался обнаженного бедра, а туфелька оказалась у него между ног. — Мне ты повредить не сможешь, Гидеон. Я знаю, какую потерю ты оплакиваешь. Мы с тобой похожи. Моя потеря сделала меня такой, какая я сейчас.

— А что если… я хочу этой боли?