— А ты говорила, что твои родители живут в Америке и что…

— Ладно, все, что говорила, все правда! — Анюта прервала своего визави, положив ладонь на его руку.

— А еще будет домашний бал, — Жиль вернулся к первоначальной теме, — у меня в нашем городке тьма родственников, и родаки непременно должны расхвастаться, что сынок получил свой БАК (диплом бакалавра, после которого для получения диплома магистра надо учиться еще два года).

— Тогда на балу тоже будет утка? Или целая стая уток? — лукаво спросила Анюта.

— Обычно, по хорошей погоде, у нас в деревне устраивают барбекю с жареным теленком…

— Целым теленком? — Нюта изумленно подняла брови.

— Ты не представляешь, сколько будет гостей, одного теленка еще может и не хватить…

И снова серый разлинованный на ровные полосы асфальт набегает под капот.

Нюта курила и думала…

Хорошо, что Жиль такой молчун. Это как встарь в той средневековой Европе муж и жена где-нибудь на хуторе, они целыми днями, а может, и неделями не говорили друг-другу ни слова.

А о чем говорить?

Слова… Что слова? Сотрясенный ветер!

И Нюточка, благодарная Жилю за его молчание, вспоминала теперь боевые события прошлой недели. Упорядочивала их в своей очаровательной головке.

И что Асуров? Да ничего…

Серый асфальт набегал под капот. Жиль вежливо молчал. Они уже сказали друг другу все слова на десять лет вперед… Европейская парочка.

Из-за зеленого склона аккуратненького холма, на котором среди овечек должен был сидеть Маккартниев “fool on the hill”, показались красные черепичные крыши очередного аккуратненького, как и все здесь, городка.

Франкеншамп… Франкийские поля или поля франков. Когда-то так и было…

А теперь здесь живут валлонцы… От франков одно название осталось.

Мелькнули указатели: автодром Спа — пятнадцать километров, музей Дегреля — десять километров.

— А кто такой Дегрель? — спросила Нюта.