Я замер на месте. Привычный тонкий аромат в спальне постепенно исчезал, уступая место затхлому запаху смерти, тошнотворному и навязчивому. Оба трупа в самом деле были трупами… Они лежали в странных позах — только унесшая их смерть могла придать такое положение их телам.
Мой внутренний голос по-прежнему призывал меня к спокойствию.
«Не торопись, Бернар. Соседи пока лишь пытаются понять, что произошло… Они еще не позвонили в дверь. И даже когда позвонят, в твоем распоряжении останется немного времени. Что еще надо сделать? Любовные письма на месте… Расписки — у тебя… Ох, расписки! Возможно, тебя будут обыскивать… Избавься от них!»
Не могло быть и речи о том, чтобы их сжечь, ибо после огня остается пепел. Я направился в туалет, разорвал бумажки, бросил в унитаз и спустил в воду. Я следил за тем, как клокочет в фарфоровой раковине с шумом сливающийся поток. Когда вода ушла, в унитазе не оставалось ни одного клочка бумаги.
«Тебе везет, Бернар. Видишь, как все гладко идет!»
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Мне не следовало сразу открывать. Вода, наполняя бачок, производила характерный шум. Людям покажется странным, как я мог, совершив двойное убийство, подумать о том, чтоб спустить в туалете воду.
Тем временем я взял на туалетном столике в спальне губную помаду Андре и приложил к лицу Стефана, оставляя следы на его губах и щеках. Губы постепенно приобретали фиолетовый оттенок. Взгляд был тусклый и неподвижный. А глаза теперь казались черными.
Звонки в дверь возобновились, чередуясь с громким стуком; наверно стучали ногами… Настало время смело шагнуть навстречу будущему.
И я пошел открывать дверь!
Глава VI
Передо мной стояла целая группа людей, которых чудесным образом свел вместе случай. Я видел лишь одни лица, искаженные любопытством и тревогой. На первом плане, разумеется, — консьержка с видом человека, который считает своим долгом оповещать своих ближних обо всех несчастьях. Уж эту я обеспечил пищей для сплетен до конца дней!
— Мосье Сомме, мы вроде бы слышали…
По моему лицу они поняли, что их беспокойство оправдано.
Я посторонился, впуская их в квартиру. Они имели право увидеть… К тому же я был заинтересован в том, чтобы они внесли во все происходящее некоторую сумятицу!
Они застыли на месте, не решаясь войти, косясь на спальню. Сквозь приоткрытую дверь виднелись ноги Стефана. Наконец вся группа шагнула вперед, но не как люди, которым любопытно увидеть происшествие вблизи, а подобно ударному отряду, вступающему в деревню, еще не покинутую неприятелем. Ко мне подошел мой сосед снизу, бывший офицер, воевавший в Индокитае, страдающий раком печени.
— Зачем вы это сделали?
— Разве не ясно?
— Она вам изменяла?
— Я вернулся домой неожиданно… Слышу из спальни доносится хихиканье… Они валялись на кровати… И тогда…
Он с сочувственным видом кивнул… Он понимал. Такие вещи во Франции понимают все. Именно поэтому я выбрал убийство из ревности, чтобы избавиться от этих двух существ, которые мешали мне жить! Поистине я совершил безупречное преступление, которое не удастся раскрыть! Я предстану перед судом, пусть, но меня оправдают! В сущности, все оказалось несложно… А потом — кончено, никаких больше тайных умыслов, ни малейшего страха перед полицией.